Труба зовет на восток

Необходимость расширять энергетическое сотрудничество на восточном направлении становится для России все более очевидной. Ныне свыше 70% российского экспорта приходится на нефть и газ. Все нефтепроводы и газопроводы из Западной Сибири направлены на запад. Такое нерациональное размещение производительных сил способствует гипертрофированному развитию экономики в европейской части России и дальнейшему отставанию в экономическом развитии восточных регионов. Из-за отсутствия в Сибири и на Дальнем Востоке инфраструктуры для транспортировки энергоносителей для России оказался закрытым рынок стран Северо-Восточной Азии - Китая, Японии и Республики Корея, где наблюдается явный дефицит энергоресурсов для поддержания высоких темпов экономического развития.

Потребитель живет по соседству

Китай - один из крупнейших в мире потребителей энергетических ресурсов. В марте 2006 года на Российско-китайском экономическом форуме деловых кругов председатель комитета по экономической реформе КНР Ма Кай сообщил, что общий объем производства и потребления энергии в Китае составляет 2 млрд тонн условного топлива в пересчете на уголь. По этому показателю КНР занимает второе место в мире после США, а ее доля составляет свыше 10% мирового потребления первичной энергии.

В 11-й пятилетке (2006-2010) Китай взял курс на экономию энергии. К концу десятилетия предполагается на 20% снизить удельную энергоемкость на единицу продукции. Однако, по экспертным оценкам Международного энергетического агентства, для реформы энергетического сектора Китай должен удвоить инвестиции в эту сферу до 50-70 млрд долл. в год.

В Китае есть и собственные энергоресурсы. По данным Государственного статистического управления КНР за 2003 год, объем разведанных запасов каменного угля составил 331,7 млрд тонн. С углеводородами ситуация более напряженная - китайские месторождения нефти оцениваются в 2,4 млрд тонн, газа - в 2 трлн кубометров. В начале этого десятилетия потребление нефти в КНР заметно опережало ее производство, хотя потребление каменного угля и природного газа было ниже объемов производства. Излишки каменного угля шли на экспорт (примерно 90 млн тонн в год), а небольшой избыток природного газа закачивался в хранилища.

В ближайшие годы потребность Китая в энергоносителях будет возрастать. Как считают ученые Центра экономической безопасности Китайской академии современных международных отношений, рост потребления энергоносителей будет определяться тремя основными факторами - повышением жизненного уровня населения, увеличением автомобильного парка и развитием урбанизации.

В 2003 году в КНР на одного человека в среднем приходилось 1,3 тонны условного топлива (1479 киловатт-часов электроэнергии или 219 кг нефти), при этом более чем в двадцати провинциях возник дефицит электроэнергии. Тогда показатель ВВП на душу населения составлял 10 542 юаня (или 1273 долл. по текущему валютному курсу). К 2020 году, как планируют китайские власти, уровень ВВП на душу населения превысит 3 тыс. долл., а потребление энергоносителей вырастет в два раза.

Особенно серьезным вопросом является рост автомобилизации страны. В 2003-м Китай уже занимал третье место в мире по числу используемых автомобилей. По прогнозам, в 2010 году по дорогам Поднебесной будет ездить свыше 14,6 млн личных автомобилей, а в 2020-м - 72 млн. Нетрудно предсказать, что за этот период резко возрастет спрос на бензин и дизельное топливо.

Прямое воздействие на рост потребления энергоносителей оказывает быстрая урбанизация Китая. Ежегодно свыше 18 млн человек покидают деревню. К 2020 году доля городских жителей составит примерно 60% общей численности населения страны, в то время как в настоящее время она составляет лишь 43%. Это повлечет за собой стремительный рост капитального и дорожного строительства, что неминуемо приведет к увеличению потребления энергоносителей.

Еще в 80-е Китай экспортировал нефть

Способность Китая обеспечить себя энергоносителями медленно, но неуклонно снижается. В 1990 году страна обеспечивала себя ими на 104%, в 1998-м - на 98%, в 2000-м - на 97%. Это больше, чем в США (73%), Индии (84%) или Бразилии (78%), и намного больше, чем в соседних экономически развитых странах - таких, как Япония (20%) или Республика Корея (17%). Для сравнения отметим, что богатая энергетическими ресурсами Россия обеспечена на 157%.

Сырая нефть является одной из важных составляющих энергетического баланса Китая, с каждым годом ее доля возрастает. В 1950-е годы считалось, что Китай беден нефтью, ее доля в производстве энергоносителей не превышала 2%. В 60-80-е годы эта доля постепенно росла и в 1980-м достигла своего наивысшего показателя - 23,8%. Быстрый рост энергопотребления в ходе экономической реформы привел к отставанию темпов нефтеразведки и нефтедобычи от потребностей страны в сырой нефти и нефтепродуктах. Тем не менее, по планам экономического развития КНР до 2020 года доля нефти в энергопотреблении должна вырасти с 23% в 2000 году до 25-26% в 2010-м и 26-26,5% в 2020-м.

Добыча сырой нефти в КНР постоянно увеличивается (в 1980 году - 105 млн тонн, в 1990-м - 138,3 млн тонн, в 1999-м - 160 млн тонн и в 2005-м - 180,8 млн тонн). Однако она не успевала за растущими потребностями страны. Для решения проблемы китайское руководство было вынуждено увеличивать добычу угля и наращивать импорт нефти.

По меркам сегодняшнего дня это кажется невероятным, но еще в 1980-е годы Китай экспортировал нефть. В 1970-1980-е для получения иностранной валюты до четверти годовой добычи нефти продавалось за рубеж, в основном с Дацинского месторождения в провинции Хэйлунцзян. По нефтепроводам она доставлялась в порты Циньхуандао и Далянь, здесь перегружалась в танкеры и отправлялась в основном в страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

Если в 80-е годы экспорт нефти значительно превышал ее импорт, то в 90-е экспорт нефти стал сокращаться, а импорт - резко увеличиваться. С 1993 года Китай стал чистым импортером нефти. В 1999 году импорт нефти составил примерно 65 млн тонн (40,6% годового производства), в 2003-м - 131,9 млн тонн (примерно 80%). По китайским долгосрочным прогнозам, в 2010 году импорт нефти должен возрасти до 190 млн тонн, а в 2020-м - до 300 млн тонн.

В начале нынешнего десятилетия доля нефти в структуре энергопотребления КНР составила 23,4%, в перспективе ее доля может достичь 26-27%. В настоящее время нефть является одной из важных, но все же не основной составляющей в решении проблемы энергообеспечения Китая. Ведущую роль в потреблении энергоресурсов (68,7% от общего объема в 2005 году) по-прежнему играет каменный уголь.

Китайские резервы

Для КНР существуют два пути решения энергетической проблемы с опорой на собственные ресурсы. Первый путь - разработка и эксплуатация месторождений в западной части страны (Таримский бассейн в Синьцзяне), среднем течении реки Хуанхэ (провинции Шэньси, Ганьсу и Нинся-Хуэйский автономный район), в Цайдамской впадине (провинция Цинхай). Только за 2003 год китайские геологи разведали нефтяные месторождения с общим объемом запасов в 799 млн тонн.

Второй путь - частичная замена нефти на каменный уголь, природный газ и гидроэлектроэнергию. Однако увеличение доли каменного угля приведет к дальнейшему загрязнению окружающей среды, а рост доли гидроэлектроэнергии будет возможен только через несколько лет после введения в эксплуатацию на полную мощность ГЭС "Санься" ("Три ущелья") на реке Янцзы. Помимо этого крупного по мировым масштабам проекта, других возможностей увеличить потребление гидроресурсов в КНР пока не имеется.

В Китае есть значительные резервы для увеличения доли природного газа в производстве и потреблении энергоресурсов. В конце 90-х годов более 70% добычи природного газа было сконцентрировано в провинции Сычуань, а также на крупных нефтяных месторождениях - Дацин (в провинции Хэйлунцзян недалеко от российско-китайской границы близ магистрали бывшей КВЖД), Шэнли (на Шаньдунском полуострове), Ляохэ (на Ляодунском полуострове) и Чжунъюань (в провинции Хэнань в Центральном Китае).

Большие запасы природного газа находятся на Северо-Западе Китая. Это месторождения Цайдам в провинции Цинхай, Карамай, Турфан-Хами и Тарим в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. Однако до введения в начале 2004 года в эксплуатацию газопровода Запад-Восток (Синьцзян-Шанхай), доставляющего голубое топливо из богатых газоносных районов в экономически развитые приморские районы, эксплуатация этих месторождений была крайне невыгодна из-за высокой себестоимости, большую часть которой составляли транспортные расходы.

Ситуация стала меняться после завершения строительства основного газопровода Запад-Восток (Тарим-Шанхай) и начала строительства второй линии газопровода Цзинбянь-Пекин от месторождения Чанцин в провинции Шэньси на границе с автономным районом Внутренняя Монголия, а также газопровода из Цайдамской впадины до Синина и Ланьчжоу на Северо-Западе Китая на основной трассе Запад-Восток. В настоящее время основной инфраструктурный проект в газовой промышленности Китая завершен. Газопровод Восток-Запад соединил западное газоконденсатное месторождение Луньшань в Таримской впадине (Синьцзян-Уйгурский автономный район) с основным рынком потребления газа на востоке страны. Протяженность трассы составила 4167 км, ее пропускная способность - 12 млрд кубометров в год с перспективой увеличения до 20 млрд кубометров в 2010 году.

Решить проблемы Дальнего Востока и Сибири

Россия могла бы оказать помощь Китаю в решении проблемы нефтяной безопасности. Это в значительной степени позволило бы углубить взаимовыгодное сотрудничество двух стран и содействовало бы совместному развитию в подъеме экономики и социальной сферы Сибири и Дальнего Востока. В марте 2006 года во время визита в КНР президента Владимира Путина был подписан ряд соглашений о развитии российско-китайского сотрудничества в энергетической сфере. Стороны договорились изучить вопрос о строительстве нефтепровода от Сковородино до Дацина в ходе реализации крупного инфраструктурного проекта по сооружению нефтепровода от станции Тайшет в Восточной Сибири до Тихого океана на Дальнем Востоке. Удалось достичь согласия о строительстве двух газопроводов в Китай из Западной Сибири через Алтай и из Восточной Сибири на Дацин, а также о поставках электроэнергии из Восточной Сибири в Китай.

По оценкам Института геологии нефти и газа Сибирского отделения РАН, добыча углеводородов в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке может составить к 2020 году 90 млн тонн нефти и 51,5 млрд кубометров газа. Китай ожидает от России поставок 30 млрд кубометров газа в год из Западной Сибири, 20 млрд кубометров - из Восточной Сибири и 10 млрд кубометров с Сахалина, а также ежегодных поставок от 20 до 30 млн тонн нефти. Однако Россия пока не в состоянии обеспечить такие объемы поставок нефти и газа. Этому мешает отсутствие транспортной инфраструктуры, к тому же российские нефтяные и газовые компании как недропользователи регулярно не выполняют ранее подписанные с государством инвестиционные соглашения.

Развитие крупномасштабных российских проектов по поставкам нефти и газа в Северо-Восточную Азию может в значительной степени решить как проблемы экономического развития районов Дальнего Востока и Сибири, так и привлечения иностранных инвестиций из КНР, Японии и Республики Корея, заинтересованных в поставках энергоносителей из России. В начале десятилетия у России были большие шансы принять участие в реализации проекта создания газопровода Восток-Запад, однако они не были использованы. Подписанные в марте 2006 года российско-китайские соглашения дают "Газпрому" возможность поучаствовать в проектах строительства двух веток газопровода в Китай - из Западной Сибири через Синьцзян и из Восточной Сибири через провинцию Хэйлунцзян, а также принять участие в строительстве газохранилища в Восточном Китае.

Китай увеличивает импорт нефти из-за рубежа, она поступает из Ирана, Омана, Анголы, Саудовской Аравии и других стран. Россия в 2005 году поставила в КНР 12,8 млн тонн нефти, что вывело ее на четвертое место среди зарубежных источников китайского нефтяного импорта после Саудовской Аравии, Анголы и Ирана. Ныне возможности России в решении китайской нефтяной проблемы невелики, объем поставок ограничен пропускной способностью Транссибирской железной дороги и небольшого участка бывшей КВЖД на территории России (Карымская-Забайкальск) и таможенного терминала на станции Забайкальск.

Есть два пути российско-китайского сотрудничества в развитии нефтегазовой промышленности Китая. Первый - оказание помощи Китаю в разведке и разработке нефтяных и газовых месторождений по контрактам. Другой путь - решение проблемы импорта нефти из России, что в перспективе позволило бы отправлять в Китая 50-60 млн тонн нефти в год. Тем самым наша страна обеспечивала бы до 1/3 объема необходимых Китаю иностранных поставок нефти. В этом плане большое значение имеет строительство нефтепроводов из России в Китай по восточному коридору на Дацин или по западному коридору через перевал Канас на Карамай.

Стоит напомнить, что в последние годы возникали большие проблемы в реализации различных проектов российско-китайского сотрудничества в энергетической сфере. Многократно под различными предлогами откладывалось строительство нефтепровода ЮКОСа Ангарск-Дацин. Была сорвана сделка о покупке Китайской национальной нефтяной компании (КННК) акций "Славнефти", в результате чего российский бюджет недополучил значительную сумму денег. В итоге появился альтернативный проект "Транснефти", который предусматривает строительство трубопровода Тайшет-Находка по северному маршруту. Однако в последнее время появились отрицательные экологические экспертизы по различным проектам строительства нефтепровода и газопроводов. Это вновь ставит под угрозу реализацию планов российско-китайского сотрудничества в области энергоресурсов.

Россия должна идти на восток

В последние годы Китай и без России пытается решить и решает вопросы энергообеспечения экономики. Без участия нашей страны построена гидроэлектростанция "Санься" на реке Янцзы. Без России проложен газопровод из Синьцзяна в Шанхай. Строительство нефтепровода Атасу-Алашанькоу из Казахстана в Синьцзян открывает Китаю прямой путь к углеводородным ресурсам Центральной Азии. К этому следует добавить подписание соглашения о поставках природного газа из Туркменистана с перспективой строительства газопровода в Китай через Узбекистан.

Все эти проекты являются альтернативой российско-китайским проектам энергетического сотрудничества. Поэтому для реализации своей энергетической стратегии Россия должна идти на восток, создавая энергетическую и транспортную инфраструктуру. Без строительства нефте- и газопроводов в восточном направлении Россия не сможет подключиться к основным перспективным рынкам углеводородов экономически развитых стран и территорий - Китая, Японии, Республики Корея, Гонконга, Сингапура, Тайваня.

В перспективе Россия могла бы реализовать программу выхода на азиатский рынок энергоносителей с помощью Китая и частично через его территорию - через незамерзающие порты Далянь и Циньхуандао на северо-востоке страны. Наличие нефтяной и газовой трубы не только в западном, но и восточном направлении даст России поле для маневра на мировом рынке энергоресурсов за счет стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Есть две основные задачи по реализации энергетических проектов в азиатской части России - строительство нефтепровода Тайшет-Находка с ответвлением на Сковородино и Дацин с использованием китайских инвестиций и строительство газопровода через Алтай в Синьцзян с подключением этой магистрали к китайскому газопроводу Запад-Восток. Для развития такого сотрудничества обеим странам следует подумать о создании совместного предприятия с государственным участием. Это поможет согласовать собственные экономические интересы не только на ближайшую, но и на более длительную перспективу, совместно работать на рынке энергоресурсов в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Андрей ОСТРОВСКИЙ, доктор экономических наук, заместитель директора Института Дальнего Востока РАН

***

Китай - рынок весьма жесткий
версия для печати
На первый взгляд для масштабного сотрудничества России и Китая в энергетике есть все основания. Россия является в долгосрочной перспективе устойчивым нетто-экспортером энергетических ресурсов, а Китай устойчиво превращается в их нетто-импортера. Особенно впечатлили многих экспертов результаты 2004 года, когда прирост спроса на нефть в КНР составил 15,8%, на газ - 19%, на уголь - 14,6%. Многие решили, что теперь так будет всегда и Китай представляет собой страну практически неограниченных возможностей с точки зрения поставок энергоресурсов.

Но это только на первый взгляд. Оптимистам в сфере развития российско-китайских энергетических отношений полезно было бы задаться вопросом: а почему же до сих пор этот потенциал так и не был реализован? Может быть, для этого существуют вполне естественные препятствия? Ведь, невзирая на географическую близость, объемы поставок энергоресурсов из России в Китай пока что ничтожно малы.

Есть ряд принципиальных проблем вполне непреодолимого свойства, рушащих радужные картины будущего российско-китайского нефтегазового альянса.

Прежде всего, Китай традиционно делал ставку на приоритетное развитие собственного энергетического потенциала, и здесь серьезная нехватка собственных энергоресурсов наблюдается только в сфере потребления нефти. В результате только в нефтяной сфере, где заключено межправительственное соглашение о поставках нефти из России в КНР (которые в соответствии с соглашением должны достичь 30 млн тонн нефти в год в 2010 году), заработали реальные коммерческие контракты.

В газовой сфере и электроэнергетике ситуация выглядит принципиально иначе. Располагая значительными запасами угля и неосвоенным потенциалом развития гидроэнергетики, страна в состоянии развивать генерирующие электроэнергетические мощности, не зависящие от импорта газа. Серьезного дефицита газа Китай в ближайшие годы испытывать не будет, а дефицит электроэнергии в среднесрочной перспективе может быть преодолен за счет развития собственных мощностей и носит явно временный характер.

В целом в отношении возможного импорта газа и электроэнергии Россия и Китай традиционно упирались в "ценовую проблему". Ключевой проект, который мог бы стать основой для формирования канала экспорта природного газа из России в КНР, - Ковыктинское месторождение - по сути заморожен в связи с разногласиями по цене поставок газа. Китайская сторона в течение длительного времени не соглашалась покупать российский газ по цене свыше 30-35 долл. за тыс. куб. м на границе Россия-Китай при минимальном интервале цен, обеспечивающем рентабельность Ковыктинского проекта, 75-125 долл. за тыс. куб. м. Китай мотивировал это тем, что дороже 40 долл. ему покупать газ невыгодно - тогда будет дешевле использовать на электростанциях собственный уголь.

С помпой подписанные в присутствии Владимира Путина и Ху Цзиньтао в марте 2006 года соглашения о поставках газа и электроэнергии из России в КНР являются также всего лишь меморандумами по возможным объемам поставок. О ценах в них ни слова - и, судя по доносящейся информации о переговорах, они опять уперлись в цены, и прогресса как не было, так и нет.

Кроме того, свою роль играет и неравномерное распределение экономического развития по территории Китая. Бурный рост спроса на энергоносители в основном наблюдается в первую очередь в промышленно развитых юго-восточных районах Китая, куда поставки российских энергоресурсов с использованием сетевой инфраструктуры (трубопроводы, линии электропередачи) затруднены из-за больших расстояний и высокой стоимости. Эти регионы в основном будут удовлетворять свой спрос на газ за счет строительства морских терминалов по приему сжиженного природного газа (СПГ) и его регазификации, причем явно речь не идет о российском газе. Единственный пока российский проект, предусматривающий производство СПГ, "Сахалин-2", уже практически полностью законтрактовал будущие поставки СПГ на 20-25 лет (в Японию, США, Корею). Кроме "Сахалина-2" Россия пока не развивает производство СПГ, и даже небольшие объемы, которые, может быть, будут производиться лет через десять на Балтике, скорее всего, будут проданы уже в Европе.

Отсутствие реальных проблем в долгосрочном обеспечении китайской экономики газом и электроэнергией создает для российских экспортеров совершенно определенные трудности на китайском рынке: предельные ограничения по возможной цене импорта. А наличие собственных замещающих газ энергоресурсов, которые могут использоваться в качестве топлива на электростанциях (в первую очередь угля), превращает Китай в довольно жесткий рынок с точки зрения ценовой конъюнктуры. В этой связи, например, на переговорах по будущим поставкам газа из России в Китай традиционно китайской стороной выдвигались предложения об использовании формулы цены поставок газа, привязанной к стоимости закупок угля китайскими электростанциями.

Китай - рынок весьма жесткий, пока что предлагающий нам гораздо худшие условия поставок, чем Украина до 2005 года. А что касается российских инвестиций в Китае, то там к ним относятся с не меньшим подозрением, чем к китайским инвестициям в России. Помимо истории с приватизацией "Славнефти" как участник разработки законопроекта "О недрах" рискну напомнить, что введение ограничений для прямых иностранных инвестиций в природоресурсном секторе России было обусловлено прежде всего - и в основном - "китайским фактором". Кстати, первый опыт присутствия российских компаний на энергетическом рынке Китая - участие "Газпрома" в строительстве газопровода Запад-Восток и "Атомстройэкспорта" в сооружении Тяньваньской АЭС - не был блестящим. В первом случае "Газпром" через короткое время потерял контракт на участие в строительстве, а во втором затяжки со строительством АЭС и поставками оборудования вряд ли способствовали формированию позитивного имиджа России как страны, которая может что-то быстро и качественно построить.

Владимир МИЛОВ, президент Института энергетической политики