Доктор геолого-минералогических наук, професcор Леонид Галецкий рассказал о местах в Украине, где зарыты миллионы

Комплексные решения

Какие полезные ископаемые вы считаете наиболее перспективными?

— Сейчас — сырье для металлургической промышленности: железная руда, марганец, отчасти уголь. Но это сырье для тяжелой промышленности, огромные уровни добычи которого нужно снижать. Украина в год добывает миллионы тонн железных и марганцевых руд — на таком уровне можно продержаться еще лет десять-пятнадцать, не больше.

За это время следует постепенно переориентироваться на добычу так называемых редких металлов, которые все активнее используются во всем мире. Украина имеет мощный ресурсный потенциал редких металлов: бериллия, ниобия, тантала, лития, циркония, редкие земли. Если добавлять в сталь такие компоненты, то повышается ее качество, снижается тоннажность, а значит, и потребление. Редкие земли при добавлении делают продукцию высокопрочной, высокостойкой. Именно так поступают с нашим металлом за рубежом — переплавляют, добавляют редкоземельные маталлы, после чего стоимость металла повышается в несколько раз.

Правда, разрабатывать месторождения руд редких металлов сложнее, нежели железных или марганцевых. Редких металлов в породах содержится меньше, чем железа — нужны новые технологии обогащения. Однако это единственно разумный подход, который позволит нашей промышленности конкурировать на мировых рынках.

Окупается ли сейчас разработка месторождений таких металлов?

— Все зависит от месторождения и способа разработки. К примеру, в Приазовском бассейне есть большое Мазурское месторождение редких металлов — циркония, ниобия, тантала. Лицензию на добычу получил ММК им. Ильича. Если там добывать исключительно эти металлы, очень трудно будет выйти даже на пятипроцентную рентабельность. Другое дело — комплексное освоение. Кроме редких металлов, на месторождении есть залежи полевых шпатов — основного материала для производства керамики. В Украине 40 керамических заводов, но пока полевых шпатов мы не добываем — завозим из Карелии и Узбекистана около 300 тыс. тонн в год. А здесь их можно получать. Задача технологического плана: в этих полевых шпатах примешано 5% железа. Чтобы получить первосортный продукт — концентрат — нужно 0,2%. Наш институт эту задачу решил с помощью электролиза. И полевые шпаты в экономическом смысле «вытягивают» все месторождение.

Кроме того, мы нашли другое применение полевым шпатам. Из нефелина (одна из разновидностей шпатов) можно получать дефицитный на нашем рынке ферроалюминий, более 1 млн тонн которого ежегодно приходится покупать в Африке. Прогнозные ресурсы нефелина на месторождении — около 1 млрд тонн, полностью обеспечивающие потребности украинских заводов в ферроалюминии. Можно пойти и дальше — к производству алюминия. Например, в России практически исчерпаны залежи бокситов, поэтому россияне строят заводы, на которых получают алюминий из нефелина. У них есть уже два таких завода, в США — один, в Китае недавно начали строить.

Какие ископаемые потенциально может разрабатывать и добывать Украина?

— У нас есть залежи 96 видов полезных ископаемых, из них 70 можно разрабатывать. Однако некоторые виды полезных ископаемых сейчас нет смысла добывать. Например, в Бразилии огромные залежи ниобия — их месторождение может обеспечить 70% мирового потребления по очень низким ценам. Поэтому ниобий дешевле купить в Бразилии, чем добывать в Украине.

Но по некоторым видам сырья Украина действительно может лидировать и в Европе, и в мире. В частности, по добыче и производству титана. Сейчас у нас добывают руду, получают ильменитовый концентрат и делают так называемую титановую губку, которую поставляют за рубеж по неоправданно низким ценам. Из нее уже производят чистый титан, титановые изделия стоимостью на порядок выше. Мы должны самостоятельно освоить весь этот цикл. Кроме титана, нужно добывать редкие металлы, полиметаллы (свинец, цинк) и золото, за которое взялись недавно. Кстати, еще один пример комплексного освоения — разработка Мужиевского месторождения в Закарпатье. По запасам золота оно едва окупается, а если, кроме золота, добывать еще и редкие металлы, месторождение будет высокорентабельным.

После распада СССР в Украине открывали новые большие месторождения?

— Открыты месторождения газа и нефти, глин, каолинов, песков, однако крупных находок за последнее время не было. Переходным можно назвать крупнейшее в мире Стремигородское месторождение титана, разрабатывать которое начали при Союзе, а завершили меньше года назад. Все масштабные проекты стартовали во времена СССР, когда на недра шли огромные деньги. С тех пор объемы разведочных работ сократились в 12 раз. Я бы назвал состояние горнодобывающей отрасли кризисным — уходят специалисты, станки и техника устарели.

Неразведанные месторождения полезных ископаемых еще есть?

— Почти в каждой области. У нас разведано около восьми тысяч месторождений, примерно половина из них эксплуатируется, а всего зафиксировано около 20 тысяч рудопроявлений. По статистике, примерно 10% рудопроявлений переходят в месторождения. То есть еще около двух тысяч месторождений наверняка появится.

Кто, по вашему мнению, должен заниматься разведкой месторождений?

— Однозначно не государство. Функции государства — общая оценка, мониторинг минеральных ресурсов, контроль над недропользованием. Разведку, разработку месторождений, строительство шахт, карьеров, ГОКов должны проводить частные компании.

Чтобы горнорудная отрасль развивалась, необходимо вкладывать не менее 1 млрд грн в год. Государство же в худшие времена выделяло не более 150 млн грн. Эти деньги — отчисления добывающих компаний в счет средств, затраченных ранее государством на разведку. Сейчас государственный максимум — 500 млн грн в год.

Метан и вода

В Желтых Водах и Кировоградской области раньше активно велась добыча урана. Почему его сейчас не добывают?

— Желтые Воды уже отработаны — это одно из первых месторождений. Есть возможность продлить жизнь желтоводской шахты «Новая» за счет добычи железных руд и скандия, который в свое время начинали добывать, но не смогли подобрать подходящую технологию. А в Кировоградской области уран по-прежнему добывают. Вообще урану сейчас государство уделяет много внимания, улучшилось финансирование. Но наши урановые месторождения — не очень богатые. Идет поиск, прогнозирование богатых месторождений, хотя я сам как прогнозист еще не могу сказать ничего определенного.

Почему не дает результатов проект ЭкоМетан — добыча шахтного метана в Донбассе?

— Если бы владельцы проекта привлекали к добыче газа наших специалистов, досконально знающих каждую трещинку, каждый пласт, — уже получали бы миллиарды. Они позвали американцев с их прогрессивными технологиями. Логика понятна — в США уже готовые технологии, там добывают около 30 млрд куб. м метана в год. Но когда дошло до их внедрения у нас, оказалось, что в Америке другие породы угля и, соответственно, другие технологии, там добывать метан легче. У нас гораздо сложнее, но реально, если создать специальные геологические модели. Моделей нет, вот проект и не работает, только на шахте им. Засядько он понемногу продвигается. Мы с самого старта проекта, еще в начале 2004 года, предлагали свои услуги. Думаю, если они захотят этот проект внедрять, рано или поздно придут к нам за помощью.

За последние годы закрыто и заброшено немало шахт и карьеров. Они действительно нерентабельны?

— Да, большинство из них уже отработано. Но неграмотный вывод из эксплуатации влечет за собой еще большие затраты. Шахта закрывается — идет подъем воды. А ведь шахта — целая геологическая система, связанная с другими такими же. Если одну закрыли, в нее пойдет вода с соседних. Вот город Стаханов уже подтоплен. Более того, мы проследили положение воды в Донбассе за 30 лет. Сейчас снова открылись родники, которые не появлялись десятилетиями.

Вода стремится занять свое первоначальное положение. Но за это время Донбасс с его огромными горными выработками осел на 2-3 метра. Если этот процесс не остановить, через 30 лет треть Донбасса превратится в рукотворное море. Здесь показателен пример англичан: закрывая нерентабельные шахты, они сохраняют постоянный водоотлив, поддерживают воду на глубине не выше 300-400 м. Выходит дешевле, чем бороться с затоплением. Закрытые шахты Донбасса обойдутся стране минимум в 10 млрд грн.