|
И при нынешнем состоянии геологоразведки знать не будет "Устойчивый рост добычи нефти и газа в России в 2000-2004 году порождает иллюзию, что реализация "Энергетической стратегии России на период до 2020 года" является задачей реальной. Однако на деле есть все основания утверждать, что в ближайшее время нефтегазовый комплекс страны ожидает серьезнейший кризис", – заявил на проходившем в Санкт-Петербурге форуме "Топливно-энергетический комплекс России: региональные аспекты" директор Института геологии нефти и газа РАН академик Алексей Конторович. Повод говорить о том, что ситуация в ТЭК совсем не такая оптимистичная, как может показаться на первый взгляд, Конторовичу дал анализ тенденций развития нефтяной и газовой отрасли. В то время как добыча нефти с 1999 года растет, уровень возобновления запасов падает. И по оценкам специалистов, к 2015 году может возникнуть ситуация, когда запасы перестанут удовлетворять потребности нефтедобычи. Правда, с оценкой запасов углеводородного сырья у нас в стране творятся странные вещи. В статье "Проблемы нефтяной отрасли России в XXI веке и пути их решения", распространенной на форуме, признается, что никто точно не знает, сколько в стране извлекаемых запасов нефти. Приводятся цифры: около 12 миллиардов тонн, 9 миллиардов тонн, 7,1 миллиарда тонн. И каждая подтверждена авторитетным мнением. То же происходит с цифрами добычи, причем не только прогнозируемой, но и уже состоявшейся. Так, руководитель Департамента топливно-энергетических ресурсов недр и морских работ Министерства природных ресурсов Ринат Мурзин в своем выступлении привел следующие цифры добычи нефти за последние три года: 2001 год – 334 миллиона тонн, 2002 год – 379 миллионов тонн, 2003 год – 421,4 миллиона тонн. В упомянутой же статье, с ссылкой на Государственный доклад "О состоянии минерально-сырьевой базы РФ", данные иные: 2001 год – 345 миллионов тонн, 2002 год – 380 миллионов… И так практически по всем цифрам. Естественно, такой разнобой не внушает особого доверия к прогнозам. И все-таки, каким бы ни был реальный ресурс отечественной нефтяной отрасли, не трудно подсчитать, на сколько лет его хватит при нынешних темпах добычи. Если принять запасы в 9 миллиардов, а добычу в 400 миллионов тонн в год, получается чуть больше 20 лет. Причем больше половины разведанной нефти относится к категории трудноизвлекаемых. То есть уже лет через десять-пятнадцать добывать будет нечего. – В прессе много разговоров о том, что на лицензионных участках крупнейших нефтяных и газовых компаний есть огромные запасы, -говорит Алексей Конторович. – Исследования нашего института, Всероссийского научно-исследовательского геологоразведочного института и Института геологии и разработки горючих ископаемых показали, что на таких участках в Западной Сибири разведанные запасы обеспечат добычу только до 2013-2015 годов. Потом надо искать и вводить в строй новые. Однако наши изыскания позволяют прогнозировать, что на своих участках в Ханты-Мансийском автономном округе и Томской области ведущие нефтяные компании запасы восстановить не смогут. Нет там значительных месторождений. Убежден, что в Волго-Уральском и Тимано-Печерском бассейнах ситуация схожая. Еще более критичен бывший заместитель министра топлива и энергетики РФ Валерий Гарипов (ныне он- председатель подкомитета по развитию нефтяной отрасли ТПП России). – Когда мы разрабатывали стратегию развития ТЭК до 2030 года, то обобщили все бывшие в нашем распоряжении данные по уровням добычи, запасам и прогнозам по всем компаниям и институтам. И составили программу, в соответствии с которой в 2005 году уровень добычи нефти должен был быть 340 миллионов тонн и в принципе около этой цифры в дальнейшем колебаться. При такой добыче запасы сырья можно было восстанавливать. Однако, как известно, уже в 2001 году установленная нами планка была превышена. Ежегодно из недр выкачивают на 70-80 миллионов тонн больше, чем записывалось в первоначальных планах, разработанных Минтопэнерго. При этом, добыча ведется хищнически. Смотрите: число эксплуатируемых скважин у большинства компаний падает, а добыча растет. Особенно сильно – у "ЮКОСа" и "Сибнефти". За 10 лет в Ханты-Мансийском автономном округе не было пробурено 20 тысяч скважен, предусмотренных в лицензиях. Не освоено 910 миллиардов рублей капиталовложений. При этом уровень добычи на 25 процентов выше предусмотренного. А себестоимость барреля в некоторых компаниях – 1,7-2 доллара! Это при том, что работающие в значительно более благоприятных условиях американские компании тратят 2-3 доллара на баррель только на обеспечение прироста запасов. Понятно, что при такой "себестоимости" наши ничего не тратят на воспроизводство. Алексей Конторович оперирует цифрами из так называемого благоприятного прогноза "Энергетической стратегии" и рассматривает возможность достичь к 2020 году объемов добычи в 580 миллионов тонн. Так, вот, неоткуда будет эти миллиарды взять, нет их! Ринат Мурзин говорит о том, что, по экспертным оценкам, существенные неразведанные запасы нефти есть только в Восточной Сибири. Западная Сибирь и Волго-Уральский регион выработаны наполовину, Южный и Поволжский – почти полностью. Так что, с любой позиции, трудно говорить о том, что при самом бережном отношении к запасам нефти их в России хватит больше, чем лет на двадцать пять. А ведь эксплуатируются-то месторождения действительно хищнически. Тот же Р. Мурзин привел цифры: в 1992 году в Западной Сибири простаивало 6 процентов скважин, а в 2004 году – уже 26 процентов. Вывод тот же, что и у В. Гарипова: выкачиваются все месторождения с наилучшими условиями эксплуатации. Соответственно, при такой политике со временем добыча нефти начнет падать, а не расти, как предусматривается в Энергетической стратегии. Хотя все собравшиеся говорили в основном о нефти, а темы газа касались вскользь, особого оптимизма положение в газовой отрасли тоже ни у кого не вызывало. Тут пока добыча компенсируется восполнением запасов, однако долго ли так будет продолжаться? "Без освоения Ямала долгосрочные планы развития газовой отрасли реализовать нельзя, поскольку на Уренгойском, Ямбургском и Медвежьем месторождениях добыча падает. А ямальский проект уже 13 лет никак не начнут реализовывать", – говорит Конторович. Но даже если запасы нефти и газа в объемах, необходимых для реализации Энергетической стратегии, и есть, их надо еще разведать. По расчетам Института геологии нефти и газа, до 2020 года нужно выявить на территории и акватории страны месторождения с запасами нефти свыше 10 миллиардов тонн и газа – свыше 19 триллионов кубометров. Для этого нужны свыше 47 миллиардов долларов (только у Северо-Западного региона минимальные потребности – 2 миллиарда). А выделяется? "От силы десять миллиардов рублей в год, – пояснил Р. Мурзин. – Больше бюджет дать не в состоянии. Остается рассчитывать на то, что деньги в геологоразведку будут вкладывать сырьевые компании". А вот это вряд ли. "До 2002 года источником 90 процентов средств на геологоразведку был налог на восстановление минерально-сырьевой базы, – рассказывает заместитель полномочного представителя президента в Северо-Западном федеральном округе Любовь Совершаева. – После отмены этих отчислений финансирование разведки сошло почти на нет". О серьезнейшем кризисе разведки полезных ископаемых говорили все. Так, ректор Горного института Владимир Литвиненко обратил внимание участников форума на то, что в геологоразведке просто-напросто не остается грамотных кадров. Люди уходят туда, где есть возможность заработать. Еще более серьезный кадровый голод испытывает геологическая наука. Где выход? Владимир Литвиненко предложил целую концепцию, включающую в себя введение природной ренты, "золотую акцию" государства в акционерном капитале крупных горнодобывающих компаний, сохранение лицензионного порядка распределения месторождений, обязательную государственную экспертизу запасов и сбор всей информации о результатах разведки (даже если она велась на частные деньги) в руках Государственной комиссии по запасам. – Единый налог на добычу полезных ископаемых – это нонсенс, – считает он. – Ведь рентабельность добычи на различных месторождениях разная. При фиксированной ставке налога компания не будет разрабатывать нерентабельные месторождения, что мы сейчас и наблюдаем. Такой налог выгоден только тем, кто находится в лучших условиях и платит на самом деле меньше, чем должен был. В действительности ставка налога должна колебаться от нуля до 40 процентов (сейчас она равна 16,5 процента) в зависимости до условий добычи и качества сырья. Ее нужно сбалансировать так, чтобы примерно равная рентабельность была у всех, независимо от того, какое месторождение им досталось. Тогда будут развиваться не только избранные компании, которые получили лучшие участки и сегодня присваивают на законных основаниях часть ренты, но и те, кто работает на средних и плохих участках. В чем с ректором Горного института согласны большинство участников, так это в том, что переходить с лицензионной системы на концессии и аукционы рано. Наоборот, нужно четче составлять договоры с компаниями при выдаче лицензий, прописывать в них обязанности по ведению разведки ("Не в общем, а с указанием площадей и сроков", – считает В. Литвиненко) и по эксплуатации существующих скважин ("Чтобы работы велись не только на лучших, а на всех скважинах", – добавляет Л. Совершаева). А вот относительно того, кто должен финансировать геологоразведку, согласия не наблюдалось. Если Алексей Конторович считает, что основная разведка должна вестись за государственный счет, то Владимир Литвиненко предлагает активнее привлекать частные капиталы, предоставляя им льготные условия по причине высоких рисков такого их размещения. Действительно, непонятно, где государство возьмет десятки миллиардов долларов, кто даст денег на проведение изысканий. Тем более что основные территории, на которых запасы разведаны (91 процент), уже розданы частным компаниям. Значит, опять-таки никто, кроме них, не может выступить заказчиком работ, а они, по утверждениям участников форума, предпочитают ураганную добычу сегодня заботам о завтрашнем дне. Там же, где никто еще разведки не вел, работа очень дорога, а риск остаться ни с чем слишком велик. |
 |