Мы потребляем больше нефти, чем находим. Если производственные показатели останутся на прежнем уровне, конец наступит раньше, чем мы думаем.
Предсказывать конец эпохи нефти неприятно. Ассоциация по изучению проблем нефти и газа (ASPO), куда входят промышленники, политики и ученые, на этой неделе провела ежегодную конференцию в Лиссабоне.
ASPO, появившаяся три года назад, уже не лезет из кожи вон ради того, чтобы ее принимали всерьез. Делегатам пришлось пройти сквозь строй журналистов под прицелом телекамер как минимум десяти съемочных групп, чтобы занять свои места в переполненном зале.
ASPO предпочитает не говорить о том, когда нефть может "кончиться", представители ассоциации просто указывают, что мировое производство, возможно, достигло максимального уровня или приближается к нему. Мы потребляем больше нефти, чем находим, а открытия новых нефтяных месторождений были на пике в 1960-е годы. Несмотря на технические достижения, сегодня открытие новых месторождений находится на самом низком уровне за всю историю. Это, по словам делегатов, ликвидировало "буфер" между спросом и предложением и, как следствие, привело к росту цен. Если ASPO права в своих оценках, результат катастрофичен для всего мира.
Свои оценки организация основывает на работе Колина Кэмпбелла, геолога и бывшего вице-президента нефтяного гиганта Total. Выступая на конференции с основным докладом, Кэмпбелл говорил о "начале конца нефтяной эпохи" и "конце экономики".
Вся работа Кэмпбелла и ASPO опирается на отсутствие прозрачности нефтяной статистики. Кэмпбелл обратил внимание аудитории на то, как члены Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК) в 1980-е году провели "переоценку" резервов, и подчеркнул, что эту "недостоверную информацию" невозможно использовать сегодня. В качестве примера он привел Кувейт, который пересмотрел данные в 1985 году. Его резервы в одночасье выросли с 64 млрд баррелей до 92 млрд. Поскольку ОПЕК привязывает производственные квоты к доказанным резервам, это дало Кувейту возможность добывать больше нефти и зарабатывать намного больше денег.
Кэмпбелл показал, как спустя два года другие страны ОПЕК последовали примеру Кувейта. Резервы Объединенных Арабских эмиратов увеличились с 31 млрд баррелей до 92 млрд. "Так же поступил Иран", – заявил Кэмпбелл. Он объявил об увеличении резервов и поднял цифру с 47 до 93 млрд. "А Ирак? – добавил Кэмпбелл. – Саддам, как мы знаем, смотрел на вещи просто, и он округлил цифру до 100". Ранее Ирак говорил о резервах в 47 млрд баррелей.
Через 18-20 лет эти цифры не изменились. При этом Объединенные Арабские эмираты, например, еженедельно добывали миллионы баррелей.
По мнению Кэмпбелла, члены ОПЕК и другие страны, например Россия, включают в резервы всю когда-либо найденную нефть, а не то, что осталось. Впрочем, такой точки зрения придерживается не только ASPO. В этом году Международное энергетическое агентство, Международный валютный фонд и члены G7 потребовали, чтобы ОПЕК и другие производителя открыли свои месторождения для аудита. Без знаний о том, сколько осталось нефти, невозможно принимать решения о переходе с нефти на другие виды топлива.
Саудовская Аравия, главный игрок в мировом производстве нефти, в 1988 году тоже увеличила заявленные резервы, в одночасье подняв цифру со 170 млрд баррелей до 258 млрд.
За несколько дней до конференции ASPO нефтяной министр Саудовской Аравии Али аль Наими заявил, что королевство может увеличить производство с примерно 9 млн баррелей в день до 12 и даже до 15 млн. Королевство и государственная нефтяная компания Saudi Aramco говорили это неоднократно, но так и не сделали. Больше тревожит то, что Наими впервые поставил временной предел такому уровню добычи: около 15 лет. Ранее саудовцы говорили, что могут добывать такое количество в течение 50 или даже 100 лет.
Делегат конференции Мэтью Симмонс, консультант энергетического плана Джорджа Буша и инвестиционный банкир, является ведущим экспертом по саудовскому производству. Он с недоверием относится к цифрам, которые дает Саудовская Аравия.
"Никто не знает, сколько нефти Саудовская Аравия оставила под землей, – говорит он. – Горстка людей в Saudi Aramco думает, что знает, но на самом деле не знает никто. Почему? Потому что Saudi Aramco соблюдает обет молчания".
"Несколько лет назад на конференции, где я делал основной доклад, – продолжает Мэтью Симмонс, – я познакомился с одним человеком. Он был инженером Aramco и занимал достаточно высокий пост для того, чтобы прилететь в Хьюстон послушать меня. Я спросил его о размерах месторождения Гарвар, крупнейшего в Саудовской Аравии. Я спрашивал не о резервах, просто о физических размерах. Я мог бы это узнать, взглянув на карту, но я думал, что могу спросить у него. Он ответил: "Примерно 130 миль в длину и 15-20 миль в ширину, но не говорите никому в Aramco, что я вам это сказал, иначе меня выгонят с работы".
В своих рассуждениях Симмонс отталкивается от этого. "Как мог этот высокопоставленный сотрудник так бояться? – спрашивает он. – Он ведь не сказал мне ничего такого, чего я не мог бы узнать сам. Меня это удивило и заставило совсем по-новому посмотреть на саудовское производство".
Сегодня Симмонс полагает, что Гарвар, крупнейшее нефтяное месторождение планеты, иссякает. Если он прав, заменить эту нефть почти нечем и конец нефтяной эпохи настанет гораздо быстрее, чем мы думаем.
InoPressa