Руководители и инспектора Северо-Уральского управления Ростехнадзора приехали в нефтяную компанию «Бурнефтегаз», чтобы провести здесь мозговой штурм. Объект штурма – нормативная база в области промышленной безопасности.
«Начнем с определения правового статуса работ по бурению нефтяных скважин», – предложил исполнительный директор Союза маркшейдеров России Владимир Грицков. Международные нормы, практика арбитражного суда РФ, некоторые нормы и ГОСТы, действующие в РФ, позволяют отнести бурение скважин к горным выработкам. Это дало основание Владимиру Грицкову классифицировать буровые работы как работы горной промышленности. А все объекты, на которых ведутся горные работы, ФЗ №116 относит к категории опасных производственных объектов (ОПО). Организация, эксплуатирующая ОПО, обязана иметь лицензию на конкретный вид деятельности в области промышленной безопасности.
«Лицензия у одного, тендер на производство буровых работ выиграл другой, работы на самом деле ведет третий, – констатирует начальник отдела Северо-Уральского Ростехнадзора Александр Панасюк. – На месторождении одновременно работает много сервисных компаний, подрядчики, субподрядчики…». С кого и за что спрашивать?
Проблему комментирует эксперт Агентства нефтегазовой информации, член-корр. МАНЭБ Александр Хуршудов:
– Сама по себе проблема безопасности в нефтегазовой промышленности весьма сложна, но она еще и крайне бюрократизирована. Нужно безжалостно удалять все лишнее, и тогда всем будет намного легче.
К горным выработкам относятся не только скважины, но и шахты, туннели, а также карьеры, котлованы и даже канавы… Понятно, что последние никакой опасности не представляют, поэтому не следует считать все горные выработки опасными объектами. А вот шахты, скважины и туннели – следует. Пойдем дальше.
Пока скважина не закончена, она и производственным объектом не является. Пробурили 30 м, спустили первую колонну – что это за «объект»? Он и не работает, и никакой опасности в нем нет. Значит, надо говорить об опасных РАБОТАХ. А производственным объектом скважина станет тогда, когда получим нефть и введем ее в эксплуатацию.
Но работы по бурению скважин ведет буровое предприятие. Заказчик (нефтяная компания) должен подрядчику обеспечить некоторые условия: отвести землю, оформить разрешения на водоснабжение, иногда – поставить трубы или другое оборудование. Никакого прямого отношения к производству буровых работ заказчик не имеет. И оборудование ему не принадлежит, и персоналу он приказать ничего не может. Его супервайзер на скважине – всего лишь контролер, а распоряжаются персоналом руководители буровой компании.
Из этого следует, что никаким «опасным объектом» буровая установка не является. Ни когда на складе лежит, ни когда монтируется, ни когда простаивает. Опасными являются буровые работы, там используется мощное подъемное оборудование, да и нефтегазопроявления вполне возможны. И на проведение этих опасных работ буровик должен иметь лицензию.
Еще проще – с туннелем. Проходческий комбайн имеет свои опасности, это мощный механизм. Но у туннеля опасности совсем другие, связаны они с возможным обрушением, и тут комбайн совсем не при чем, а главную роль играет надежность крепи. Поэтому строительство туннеля – это опасные работы, а построенный туннель – опасный объект.
Нужно твердой рукой вычеркнуть бурящиеся скважины из числа опасных производственных объектов. Какой же это «объект», если сегодня у скважины глубина 300 м, через неделю – 1000 м, первое испытание дало воду, а третье – фонтан газа? Это самые настоящие строительные работы. Объектом она станет, когда войдет в эксплуатацию.
Наконец, есть скважины, которые вообще никакой опасности не представляют. Водозаборные, пробуренные на небольшие глубины. Хотя они тоже являются горными выработками. Еще один довод в пользу конкретного, а не огульно-бюрократического подхода к делу.