Статья Григория Матиенко «Запасы нефти не безграничны» в № 14 еженедельника подтолкнула меня к написанию этого материала. Фотография солдата на фоне горящего 100—150-метрового факела в иракской пустыне показывает, как черное золото вылетает в небо, загрязняя атмосферу и выжигая все на земле.
Это открытый нефтегазовый фонтан. Неуправляемый фонтан у нефтяников — беда №1. Это когда нефть или газ вырывается на поверхность под огромным давлением (в Украине пластовое давление 300—550 атмосфер), выбрасывая километры труб из скважины. Достаточно любой искры — удар металла о металл, камня о камень, статического разряда или самовзрывающейся смеси газа — и забушует над скважиной огненный смерч.
В Ираке скважины расположены в пустыне, а у нас кругом поля, фермы, есть скважины почти в огородах, в городском парке в центре г. Борислава, есть в ста метрах от трассы Харьков — Киев и т. д. Я не утрирую. Как ни берегутся нефтяники, соблюдая технологию бурения и добычи, технику безопасности, но минимальная неточность в расчетах, едва заметное нарушение технологии, геологический фактор и самое главное — человеческий фактор, воровство конденсата со скважины — и получай открытый фонтан.
Убытки они приносят многомиллионные. Лихорадит предприятия, все работают «на фонтан». Истощается месторождение, эвакуируются жители, а какой непоправимый вред окружающей среде — подсчитать невозможно. Более 50% скважин ремонту и освоению не подлежат. Иногда фонтаны необходимо поджечь — это когда скважина стоит на болоте и нефть невозможно собрать, на море, близ реки или водоема, когда газ или нефть с примесью сероводорода, окиси азота и т. д. Тогда все работы проводят на горящем фонтане.
«Фонтанщики» — бойцы-респираторщики по-казенному. «Фонтанщик» — есть такая профессия! Вообще-то это не работа — это состояние души. Человек добровольно лезет в земной ад. На «фонтанщика» нигде не учат, а он должен знать скважину как буровик и как эксплуатационщик, оборудование — как механик, вышку — как монтажник. Во времена Союза были полигоны, учебные скважины, где отрабатывались приемы, испытывались новые образцы противофонтанного оборудования, проводились совместные учения вместе с пожарными. При всем моем уважении к пожарным им на фонтане отведена роль второго плана — прикрывать водяной завесой «фонтанщиков» и охлаждать оборудование и механизмы.
Фонтаны не тушат — их ликвидируют!
Дело это не только опасное, но и очень сложное, требующее большого опыта. Министры знали ведущих «фонтанщиков» и лично звонили им, вызывая на ликвидацию фонтана. Украинские «фонтанщики» пользовались большим уважением и спросом. Они ликвидировали фонтаны от Карпат до Сахалина, от Медвежьего до Наипа и Мары, в Польше и Венгрии, в Болгарии и Вьетнаме, в ГДР и Индии, в Афганистане. После войны «Буря в пустыне» вместе с американцами ликвидировали фонтаны в Кувейте. (Кстати, многие американские «фонтанщики» — миллионеры.) Ликвидировали фонтаны в 48градусный мороз и 60-градусную жару, в тюменских болотах и в пустынях, на море и в горах. Сейчас оперативного (устьевиков) состава в Украине человек 130—150. Но спроса за рубежом пока нет. А у нас все противофонтанное оборудование изношено до предела, выработало свой срок. 75% оборудования выпущено еще при Союзе, то есть старше 12 лет (данные из журнала «Безпека праці», №3 за 2004 год. Статья председателя Госгортехнадзора Украины).
В Украине за последние годы было около 10 фонтанов и несколько десятков нефтегазопроявлений (начальная стадия фонтана). Почему-то это стало гостайной, а скорее всего, местным или отраслевым секретом. Возросла опасность от террористов и расхитителей. Избегать фонтанов сейчас помогает то, что предприятия не идут на риск. Чуть какое осложнение — немедленно вызывают «фонтанщиков». Все особо сложные работы проводят военизированные отряды. Хотелось бы, чтобы талантливые менеджеры думали не только о прибыли и выгоде, но и вкладывали деньги в обновление парка оборудования. Ведь это же охрана нашего достояния. Деньги сторицей вернутся и не раз себя окупят. Не хотелось бы, чтобы респиратор-акваланг называли «заспинником шахида».
Мне обидно и стыдно за наших чиновников Пенсионного фонда, которые перевели «фонтанщиков» на общую пенсию, то есть с 60 лет. Это тех людей, которые идут к устью фонтанирующей скважины, где стоит такой грохот, что работа реактивных двигателей кажется писком комара, где от звука вибрирует кожа лица, где температура далеко за 500°, а газ проникает в организм через кожу. Если в нефти или газе присутствует сероводород, то смертельная доза — 0,003 миллиграмма на литр, а постоянные ожидания взрыва, а нефть и грязь до пояса зимою в 20° мороза. Это те люди, которые, идя к месту работы, выбирают пути отхода, ибо бывает, что подход есть, а выхода нет. Хотелось бы «вытащить» этих чиновников на экскурсию на фонтан, чтобы они постояли минут 15—20 (один подход «фонтанщиков» 30 мин.) в ста метрах от устья. Уверен, что все вопросы были бы сняты. Ни один устьевик-фонтанщик физически не может доработать на устье до 60 лет.
Однажды на скважине №10 Крестище (Харьковская область) был такой случай: еще в советские времена на подготовке отвода канав и земляных амбаров для сбора нефти работали заключенные. Они не верили, что мы не смертники, говорили, что мы работаем за помилование от расстрела и если бы их прямо тут освободили, то они все равно туда бы не пошли. Сейчас у «фонтанщиков» нет статуса, как у пожарных или газоспасателей. А как без статуса вести профилактическую работу? Как можно что-то запретить или разрешить, или взять ответственность на себя? Они сейчас только советуют. Пенсионное обеспечение и зарплата были упущены еще в советские времена. Как оплачивать работы на устье фонтанирующей скважины? Решили очень просто: раз ты боец-респираторщик, то дополнительная оплата тебе только за работу в респираторах, да и то не более 4 часов в день, а остальное — тариф, хотя люди работают весь световой день по подготовке устья к наведению запорной арматуры. А если скважина горит, о каких респираторах может идти речь? Все резиновые уплотнения плавятся, прилипают и снимаются вместе с кожей, а это не очень приятно.
Из «фонтанщиков» уходят и увольняются сразу после первого фонтана или остаются до конца. После закрытия фонтана ощущение такое, будто покорил Эверест. Жаль, что таких вершин на пути много, и хочется знать, уходя на работу, что вернешься домой. А ведь фонтан легче предупредить, чем ликвидировать.
P. S. Я слабо верю, что эту статью напечатают. Уважаемая редакция, помогите хоть, чтобы материал лег на стол коллегии Пенсионного фонда или к тем, от кого зависит судьба 130—150 человек.