17 июня парламентский комитет по вопросам топливно-энергетического комплекса инициировал очередное обсуждение Энергетической стратегии Украины. На сей раз главной темой дебатов стали тепловая энергетика и углепром — отрасли, которые по замыслу “энергетических стратегов” в ближайшие 30 — 50 лет будут определять энергобаланс страны. Только вот формула светлого энергетического будущего — “нерентабельный уголь + морально устаревшие ТЭС” — выглядит не совсем убедительно

Еще в апреле прошлого года Верховная Рада обязала Кабмин разработать Энергетическую стратегию Украины на ближайшие десятилетия. На этом настаивал в одном из своих посланий к парламенту Леонид Кучма. Причем Президент рассчитывал, что документ успеют подготовить и принять уже к концу 2002-го.
Прошлой зимой cтратегия была вынесена на суд общественности. Авторы документа разработали сразу несколько сценариев развития нефтегазового комплекса, углепрома, атомной и тепловой энергетики. Цели новой программы самые что ни на есть благородные — стабильное и рациональное обеспечение страны энергоресурсами и уменьшение негативного влияния энергетики на окружающую среду. Правда, методы, с помощью которых авторы cтратегии намереваются достичь «всеобщего энергетического благоденствия», вызывают у некоторых экспертов скептические замечания.
Если исходить из одного из базовых проектов Энергетической стратегии Украины, частично презентованного ее авторами во время круглого стола, в ближайшие 20 — 30 лет отечественную энергетику ожидает существенное увеличение объемов добычи угля и производства тепловой электроэнергии. При этом потребление атомной электроэнергии к 2030 году должно сократиться в 5 раз и составить только 3% от общего объема. Кстати, ровно столько же электроэнергии через 30 лет планируют получать от ветровых электростанций. Доля ТЭС к тому времени составит 2/3 от всей произведенной электроэнергии, а их установленные мощности возрастут с 28,02 до 43,62 ГВт. Главным сырьем для тепловой генерации будет оставаться уголь.
Почему авторы cтратегии возлагают такую роль на уголь, вполне понятно. Во-первых, это единственное стратегическое сырье, запасов которого стране должно хватить надолго. Его разведанные запасы сейчас составляют 7 млрд. тонн, а некоторые оптимисты вообще называют цифру в 50 млрд. Также существует мнение, что за три десятка лет ликвидность украинского угля значительно возрастет. «По оценкам международных экспертов, до 2035 года может наступить исчерпание многих газо- и нефтеносных месторождений в мире. Сегодня уже 80% российского газа извлекается из месторождений, в которых происходит падение добычи. Через 5 — 10 лет цена на природный газ может подняться втрое. В таких условиях потребности в угле до 2015 года вырастут как минимум в два раза», — считает глава рабочей группы по угольной промышленности в рамках разработки Энергетической стратегии, ректор Национального горного университета Геннадий Пивняк.
Впрочем, такое внимание к углю имеет и более прозаичное объяснение. В отличие от мазута, нехватка которого ощущается каждый раз перед отопительным сезоном, или газа, который постоянно грозят отключить, « стратегическое сырье» всегда под рукой и проблемы с его поставками вряд ли возникнут.
Но пока непонятно, где «энергетические стратеги» собираются взять столько угля. Если установленные мощности тепловой генерации возрастут в два раза, то и объемы добычи угля должны существенно увеличиться. Есть мнение, что мощности отечественного углепрома позволяют выдавать «на гора» 150 млн. тонн продукции в год. Однако, учитывая нынешнюю ситуацию в углепроме, такой показатель — скорее из области фантастики. В 2002 году общий объем добычи угля составил около 80 млн. тонн. В Минтопэнерго надеются, что в 2003-м удастся сохранить добычу на том же уровне. Правда, в первом квартале текущего года объемы добычи угля по сравнению с аналогичным периодом прошлого года снизились на 12,5%. Но чиновники убеждают, что спад добычи — временное явление и уже текущий месяц углепром закончит со знаком плюс. В целом же, если в течение ближайших лет не произойдет реформы в угольной отрасли, уже к 2005 году спад добычи может составить 30 млн. тонн. В такой ситуации рассуждения о роли углепрома в энергетике 2030 года могут сводиться только к одному вопросу — а будет ли тогда отрасль существовать вообще?
Безусловно, выйти на необходимый уровень добычи возможно, но для этого нужны серьезные «финансовые вливания». А они-то как раз за годы независимости стали совсем незначительными. Производственные мощности шахт не обновлялись десятилетиями. Не лучше обстановка и в тепловой энергетике. Около 70% энергоблоков отечественных ТЭС, согласно мировым стандартам, уже отработали свой ресурс, а остальных это ждет в следующие 5 — 7 лет. О введении новых мощностей речь идет только в единичных случаях. Общие потребности украинской энергетики на реконструкцию производства специалисты оценивают в 22 млрд. грн. Львиная доля из этой суммы как раз требуется тепловой генерации и углепрому. Ответа на вопрос, где взять такие деньги, по всей вероятности, не знает никто.
Авторы Энергетической стратегии тоже не стали изобретать велосипед и возложили основную долю финансовой нагрузки на государство. По мнению Геннадия Пивняка, финансировать угольную отрасль государству придется до 2030 года. При этом творцы cтратегии запланировали рост сторонних инвестиций от 2 до 22%, но это уже скорее дань сложившейся традиции верить в приход частного собственника. Инвесторов, желающих вложить средства в шахту с рентабельностью «— 30 %», найдется очень немного.
Подобные подходы в отечественной энергетике уже пытались применить — и с Национальной энергетической программой до 2010 года, принятой Верховной Радой в 1996 году, и с программой реформирования углепрома «Уголь Украины», которые так и остались существовать на бумаге из-за отсутствия средств на их финансирование.