Александр Викторович Топачевский (1897—1975) — выдающийся ученый, педагог, один из корифеев отечественной гидробиологии. 13 марта с.г. исполнилось 110 лет сот дня его рождения.

Александр Топачевский 14 лет возглавлял Институт гидробиологии АН УССР, где работал до последней минуты своей жизни. В свое время, будучи профессором и деканом биологического факультета Киевского государственного университета им. Т.Г. Шевченко, он воспитал плеяду высококлассных специалистов. Среди них известные ученые, доктора наук, профессора, создавшие фундаментальные труды по классической ботанике, физиологии водных растений, осуществившие экологические, радиоэкологические и санитарно­гидробиологические исследования бассейнов Днепра и Дуная, изучившие проблемы экологии малых рек Украины, историю водной фауны. Им принадлежат также актуальные работы по вопросам рыбного хозяйства, качества воды и ее биологического самоочищения.

«В науку он пришел не как вундеркинд, а уже зрелым человеком, только в 30е годы... Но повезло в другом: его учителями и единомышленниками были академики старой школы… чьи взгляды основывались на передовых идеях великого природоведа Владимира Вернадского», — писал об А.Топачевском ровно десять лет назад его ученик, профессор Виталий Полищук. Вспомним же об этих рыцарях ноосферы — сферы разума.

По окончании коммерческого училища двадцатилетнего Александра ожидал непростой жизненный путь. Отец — из «поповской» семьи, да еще и троюродный брат «буржуазно-националистического» историка Михаила Грушевского. Хотя сам был не священником, а бух­галтером, и даже бастовал в Бо­яр­ке, но ведь не шпалы укладывал, как Павка Корчагин! За плечами училище, но опять-таки «не то»: новой власти коммерсанты не нужны. Предстояло жить, не рассчитывая на симпатии большевиков.

В 1925 году Александр поступил в Киевский университет (тогда — Институт народного образования). Во время учебы несколько лет спустя будущий уче­ный преподает природоведение в Киевской трудшколе, на рабфаке Украинского института лингвистического образования, а также заведует учебной частью вечерней школы рабочей молодежи.

Понятие народного образования в 30-е годы означало готовить кадры для средней школы. Но мечта о глубоких исследованиях природы, познании ее тайн не оставляет Александра Топа­чев­ского. И в 1935 году он поступает в аспирантуру Киевского уни­верситета. Здесь снова оказы­вается в среде лучших мыслителей в области биологии. Академики А.Палладин, Д.Фердман, профессора Д.Белинг и Я.Ролл определили формирование А.То­пачевского как ученого, способствовали широте его взглядов и профессиональных интересов. Идеи Александра Викторовича поддерживала и всегда помогала ему в работе жена — Мария Макаревич, тоже ботаник.

...Война на несколько лет разлучила его с наукой и близкими людьми. Сразу же после освобождения Киева А.Топачевский вернулся в университет, деятельность которого возобновилась в январе 1944 г., хотя главный корпус еще стоял в руинах. Работал на его восстановлении. Следующие полтора десятилетия заполнены научной, педагогической и общественной деятельностью в университетских стенах. Работает доцентом, читает курс лекций и заведует кафедрой низших растений. Был деканом биологического факультета и председателем его ученого совета. Все это совмещает с работой в Институте ботаники АН УССР, где под его руководством создана лаборатория альгологии (там и сегодня проводят исследования многие ученики Алек­сандра Викторовича). Рядом с ним работали ученые старой школы, корифеи классической биологии — академики Н.Холодный и Д.Зеров, профессор А.Окснер, чьи высокая научная принципиальность и человеческая порядочность были живым примером для молодежи. Сам Александр Викторович любил вспоминать об отношениях великих ученых — Ч.Дарвина и А.Уоллеса, которые старались уступить друг другу право первенства в открытии естественного отбора. Тогда, в ХІХ веке, только настойчивость Уоллеса, понимавшего, что теорию эволюции все же разработал Дарвин, склонила последнего прочитать исторический доклад в Линнеевском обществе, после чего появился знаменитый труд «Происхождение видов».

Именно в 50-е годы ярко проявились характерные черты Александра Викторовича как ученого и воспитателя: блестящий талант организатора, умение четко определять задачи и цели исследования, доказать всем исполнителям его целесообразность, необходимость и практическую значимость. И, едва ли ни самое важное — владение искусством увлечь и заинтересовать своих помощников, мобилизовать их усилия и возможности на творческий поиск.

Изучая растительный мир водоемов украинского Полесья, А.Топачевский показал себя прекрасным организатором научных экспедиций, в которые привлекал студентов и преподавателей. «Для всех биологов, учившихся в Киевском университете с 1935 по 1960 годы, воспоминания об alma mater связаны с мощной фигурой Александра Викторовича, — рассказывала его ученица доктор биологических наук Надежда Масюк. — Он обладал безошибочным чутьем на одаренных студентов. После летней учебной практики в Каневе, обязательной для всех биологов, вокруг него формировалась группа учеников, выделяющихся любознательностью, наблюдательностью, независимостью взглядов, неутомимостью в экскурсиях».

Каневская практика студентов университета, которой много лет руководил А.Топачевский, становилась неординарным событием для каждого ее участника. На овеянных легендами заветных холмах над седым Днеп­ром, вблизи Чернечей горы, где обрел вечный покой Великий Кобзарь, работали еще и геологи, географы, историки, археологи, фольклористы. Поклониться могиле Тараса, посетить усадьбу первого ректора Киевского университета Михаила Максимовича в Прохоровке было святой обязанностью. Воспоминания о тех июльских неделях остались поэтической исповедью ярчайших дней жизни. Попасть сюда — означало навсегда вобрать мудрость еще нетронутой природы, таинственную грусть скифских поселений и древнерусских городищ, свободолюбивый дух казацких времен... Путешествия по мрачным грабовым лесам, по тем горным тропкам, где ходил Тарас Шевченко, походы по Пекарскому и Костянецкому оврагам к обнажениям древних геологических эпох, поездки на лодках на пойменный остров Заречье — все это открывало новые горизонты для познания природы, истории, самих себя. Обычный юноша, вчерашний солдат или школьник приобщался к высшей форме сознания — научному мышлению. Здесь зарождались дружеские, творческие и родственные отношения на всю жизнь.

Может, и нетрудно молодому человеку заинтересоваться жизнью животных и растений. А вот полюбить невидимый мир мельчайших водорослей, привыкнуть к ежедневному кропотливому труду с микроскопом... Но разве могли вообразить эти юноши и девушки, что сине-зеленые водоросли, которые приходилось искать в лужах на заднепровских лугах, через десяток лет захватят Днепр, «зацветут» искусственные моря? Отцедив планктонной сеткой синюю пену, Топачевский задумчиво говорил своим юным спутникам: «В этой пробирке достаточно материала, чтобы изучать его всю жизнь. Однако нашей с вами жизни, милые мои, не хватит, чтобы решить проблему «цветения» воды». Он предвидел, предостерегал, пытался предотвратить экологическое бедствие...

В 1959 году Александр То­пачевский, широко известный в стране и за ее пределами ученый-альголог, выдающийся организатор научных исследований возглавил академический Институт гидробиологии. Это совпало с началом деградации коммунистической системы, которая сопровождалась явлениями доселе невиданного невежества и цинизма властных структур. Коррум­пированная верхушка целенаправленно транжирила государст­венный бюджет. Ради получения наград, льгот и наживы создавали абсурдные, часто чрезвычайно опасные для природы и человека программы, «выбивая» под них огромные средства. Гидротехническое строительство, «мелиорация», межбассейновые переброски вод, БАМ — за каждым проектом стояла определенная «партия интересов».

Сегодня осознание этого кажется нам обычной аксиомой. Но тогда строительная гигантомания наносила Украине непоправимый вред. Вместе с уникальными природными объектами — реками, озерами, болотами, лиманами, лесами, лугами — страна теряла биофонд органического мира. Хотя «преобразование природы» угрожало исчезновением жизни как таковой, в условиях повсеместной диктатуры этой угрозой просто пренебрегали. Клановость во власти достигала невиданных размеров. Да и покладистым научным работникам тоже кое-что перепадало... Выступить против этого безумия было почти невозможно. Партийные, государственные и общественные учреждения, СМИ, стоя на страже «строек коммунизма», готовы были уничтожить любого инакомыслящего. Однако профессор Топачевский не поддался всеобщему исполнительскому порыву и мужественно защищал природу Украины.

В 50-е годы судьба Днепровского каскада практически была решена. В 60-х — сооружена Ки­евская ГЭС, завершалось строительство плотины Каневской. Шестью исполинскими прудами, так называемыми морями затопили миллион гектаров плодородных земель, пойменных угодий, луговых пастбищ, десятки сел, великое множество исторических памятников. Встал вопрос о Десне — на ней собирались строить три ГЭС. Это привело бы к экологической катастрофе всего бассейна Днепра. Припять уже пересушили «мелиораторы», оставалось только изуродовать плотинами и зарегулировать воспетую Александром Довженко красавицу Десну.

Необходимо сказать, что в противовес биосферным, природоохранным взглядам, развившимся под влиянием трудов академиков В.Вернадского и Н.Хо­лодного, «преобразователи природы» старались навязать общественности свое представление о «техносфере» — искусственно созданной среде существования, в которой найдет свое счастье человек коммунистического будущего. Реку они рассматривали как сугубо механическую систему, не принимая во внимание роль растений и животных в формировании русла, скорости течения, качества воды. Ученые Института гидробиологии, лично А.Топачевский решительно выступили против нелепых инициатив технократов и руководящей верхушки, в частности — преступных планов гидростроительства на Десне. По этому поводу он специально побывал на приеме у первого секретаря ЦК КПУ П.Шелеста, от которого услышал: «Без вашего института Украина обойдется, а без ГЭС — нет!» Вскоре Александр Викторович оставил должность директора «по собственному желанию», после чего возглавил созданный им в институте отдел санитарной гидробиологии, где и работал до последнего дня своей жизни...

Но, как ни тяжело было бороться с такими монстрами, как «Гидропроект», «Гипроводхоз», плотины на Десне не построили. Для потомков была сохранена неповторимая природная реалия — свободная река с озерами и старицами среди замечательных лугов и сосново-дубовых рощ, которые изучали еще академики В.Вернадский, Н.Холодный, П.Погребняк. Уцелела и часть болот, этих природных фильтров, которым предоставили заповедный статус. Киевляне же, как и раньше, пьют сравнительно чистую деснянскую воду. Да что говорить — спасены от затопления лучшие угодья, чуть ли не пол-Черниговщины! И это в значительной степени благодаря патриотической молодежи, которой директор не боялся доверять ответственные дела. Известный биогеограф, эколог и публицист Виталий Полищук вспоминал, как Александр Викторович, почувствовав в нем, тогда еще аспиранте, неравнодушного, убежденного человека, поручал ему ездить на представительские совещания в различные министерства, составлять планы исследований, отчеты и меморандумы в вышестоящие инстанции. «Это была изнурительная борьба с жестокими, упрямыми, часто незримыми, но всегда коварными неучами — врагами природы», — вспоминал В.Полищук.

А бороться было за что. На поругание гидростроителям уже отдавали Азовское море, которое собирались отделить дамбой от моря Черного. Гибель Азова казалась неотвратимой. Препятст­вовать этой бессмыслице было очень трудно. Руководящие партийные и государственные учреждения заняли твердолобую позицию, стоя на страже «великих строек». Однако, умно используя научный потенциал инсти­тута и организовывая, несмотря на все преграды, соответст­вующее природоохранное паблисити (статья «Чуден ли Днепр?» в «Литературной газете», выс­тупления на радио, научно-познавательный фильм «Синие ата­куют»), удалось пробудить общественное мнение, повлиять на властные структуры, предотвратив строительство Керченской дамбы. Но на очереди появилась дамба Очаковская, которая должна была перекрыть устье Днепра, завершив его «зарегулирование». В результате из этой реки, третьей по полноводности в Европе, в Черное море не вытекало бы ни капли воды! Трудно предвидеть все губительные последствия таких проектов для Днепра, его лимана и Черного моря. Слава Богу, спасибо ученым, Днепр и поныне течет к морю, живет сказочная красота Херсонских плавней.

Благодаря организаторским способностям академика А.Топачевского, его природоохранному научному мировоззрению, смелой кадровой политике институт стал одним из ведущих всемирно известных научно-исследовательских учреждений. Были созданы новые направления гидробилогических исследований: изучение малых рек и больших каналов (Днепр — Донбасс, Днепр — Кривой Рог и Северо­крымский), санитарная гидробиология, водная токсикология, экология водоемов — охладителей тепловых и атомных станций, техническая гидробиология.

Уникальную практическую ценность имеют результаты изучения экологических последствий Чернобыльской аварии, ставшие предупреждением для потомков. За исследование «Научные основы экономической оценки влияния гидротехнических объектов на водные экосистемы с целью управления качеством воды и биопродуктивностью» группа ученых института в 1995 году была удостоена Государственной премии Украины в области науки и техники.

Заслуженного деятеля науки А.Топачевского избирали академиком-секретарем отделения общей биологии АН Украины, председателем Украинского гидробиологического общества, он был главным редактором «Гидробиологического журнала». В его фундаментальных трудах отображены оригинальные взгляды на проблему происхождения и развития растительного мира. Вместе со своими учениками Александр Викторович опубликовал ряд монографий и научных сборников: «Каналы СССР» (1968), «Цветение воды» (1968, 1969), «Гидрохимия и гидробиология водоемов — охладителей тепловых электростанций» и др. Эти труды имеют основополагающее значение в современной гидробиологической науке. Направления проблемных исследований, заложенные Александром Топачевским, особенно актуальны сегодня. Их развивают ученики, продолжатели дела этого выдающегося ученого. 

Говорят, что история реализуется в человеческих судьбах. Другие утверждают: люди, собственно, и творят историю. Здесь нет противоречия, ведь дела и поступки ярких личностей всегда неразрывно связаны с историей родной страны и судьбами народа. Примером такой личности навсегда остается в нашей памяти академик Александр Викторович Топачевский.

Александр ГУРЖИЙ,
доктор исторических наук, профессор Института истории Украины НАН Украины