2006-07-06

Россия перестает проедать запасы

На вопросы журнала «Газпром» отвечает Министр природных ресурсов РФ Юрий Трутнев

Юрий Петрович, как вы оцениваете ситуацию с приростом запасов в России?

Ни для кого из специалистов не секрет, что с начала 1990-х годов в стране были фактически приостановлены работы по воспроизводству минерально-сырьевой базы. Государство от этой работы отказалось, а для недропользователей соответствующих условий создано не было. Поэтому темпы отбора ресурсов значительно превысили их прирост.

Положительная динамика

В последнее время ситуация постепенно улучшается. После того как Правительство одобрило в 2004 году программу воспроизводства минерально-сырьевой базы, из бюджета на эти цели стало выделяться в два раза больше средств. Данный документ предполагает, что к 2020 году в России прирост ресурсов будет опережать объем их извлечения из недр. Положительная динамика уже видна. В частности, по итогам минувшего года прирост запасов по газу и углю превысил их отбор. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что этот успех обусловлен активной работой в предыдущие годы. Ведь геологоразведка – инерционный процесс.

А как вы оцениваете деятельность компаний по увеличению запасов?

В целом положительно. Одним из лидеров по приросту запасов углеводородного сырья традиционно является «Газпром». Эта корпорация тратит значительные средства на геологоразведку. В том, что в газовой отрасли темпы воспроизводства ресурсов опередили их отбор, главная заслуга, конечно же, принадлежит «Газпрому». В нефтянке мне хочется выделить деятельность компании «Сургутнефтегаз», которая активно занимается увеличением ресурсной базы.

Но ведь запасы можно увеличивать не только за счет геологоразведки, но и улучшая технологию добычи. Есть ли сдвиги в этом направлении?

В минувшем году за счет повышения коэффициента извлечения нефти (КИН) на баланс было дополнительно поставлено 300 млн. тонн черного золота. Очевидно, что государство заинтересовано в максимальном отборе ресурсов. Но для этого Министерству природных ресурсов (МПР) нужны рычаги воздействия на нерадивые компании. У нас же в 90-е годы значительная часть лицензий была выдана без предъявления существенных требований к недропользователям. Мы не можем настаивать на выполнении установок по КИН, если данный показатель вообще не упоминается в лицензионном соглашении. Эти недостатки планируется исправить в новой редакции закона «О недрах».

А правда ли, что сегодня средние показатели коэффициента извлечения нефти хуже, чем в советское время?

Да, это так. В действующей редакции закона нет положений о необходимости рационального использования недр. В СССР же все было просто. Руководителей нефтегазовых предприятий достаточно было вызвать в министерство и пригрозить им увольнением, и ситуация сразу же начинала меняться к лучшему. Сегодня другие времена, и у МПР практически нет механизмов воздействия на недропользователей. Поэтому нам и нужна новая редакция закона «О недрах».

Объективные трудности

Однако снижение КИН имеет и объективные причины. Большинство месторождений в нашей стране вступили в фазу падающей добычи, и они уже не могут демонстрировать те же результаты, что и в лучшие годы. Поэтому нефтяникам приходится извлекать нефть из более сложных залежей. Истощение минерально-сырьевой базы автоматически приводит к ухудшению показателей коэффициента извлечения нефти.

В настоящее время идет подготовка Генеральной схемы развития газовой отрасли на период до 2030 года. Очевидно, что после ее утверждения Правительством придется вносить изменения в лицензионные соглашения. Вы готовы к этой работе?

Да, готовы. У нас нет ни малейших проблем с корректировкой лицензий в том случае, если это совпадает с интересами государства. Хотя министерству сложно менять условия соглашений в одностороннем порядке, так как это угрожает стабильности процесса недропользования в стране. Сегодня есть и такие лицензии, в которых даже не указан срок ввода месторождения в эксплуатацию. В этом случае сотрудники МПР проводят беседы с недропользователями и пытаются убедить их включить необходимые параметры в соглашение. Когда же, как в случае с «Газпромом», компания сама предлагает актуализировать лицензионный договор, то мы не видим в этом никаких проблем.

В последнее время очень много говорится о ресурсах Восточной Сибири. Здесь сконцентрированы огромные запасы углеводородов. Однако добыча практически не ведется. Что нужно сделать для масштабного освоения этого региона?

Прежде всего, необходимо создать транспортную инфраструктуру, ведь никто не станет вкладывать деньги в разработку месторождения, если добытое сырье нельзя доставить потребителям. Не будет в Восточной Сибири нефте- и газопроводной системы – значит, не будет и добычи. С другой стороны, государство не может строить трубопроводы, не зная, когда они будут заполнены. В настоящее время ведется работа по синхронизации этих процессов.

Как вы прокомментируете ситуацию с Ковыктинским газоконденсатным месторождением?

Моя позиция здесь предельно проста. Главное, чтобы Ковыктинское месторождение было введено в эксплуатацию. Для этого нужно состыковать вопросы создания транспортной инфраструктуры и рынков сбыта. А это уже не наша епархия – здесь ключевую роль играют Минпромэнерго, недропользователь и «Газпром» как владелец системы магистральных газопроводов. МПР пока занимается тем, что подталкивает всех участников данного процесса к принятию окончательного решения. Нам не важно, кто будет осваивать Ковыкту, – важно, чтобы месторождение начало давать газ потребителям.

Но здесь встает вопрос объемов производства. Можно добывать незначительное количество газа, а можно выполнять нормы лицензионного соглашения…

Лицензионное соглашение едино для всех, и его необходимо соблюдать. В случае нарушений мы будем обязаны отреагировать.

Давайте поговорим еще об одном очень перспективном регионе – шельфе северных морей. Что нужно сделать для начала его полномасштабной разработки?

Осваивать шельф гораздо сложнее, чем континентальные нефтегазовые провинции. Советская промышленность не уделяла должного внимания созданию технологий добычи углеводородов морских месторождений. В этом вопросе мы очень сильно отстали от других стран. МПР подготовило программу освоения шельфа и внесло ее в Правительство. В этом документе говорится в том числе и об экономических мерах поощрения работающих на шельфе компаний.

Ранее вы предлагали создать специальную государственную компанию для освоения шельфа. Ваша позиция не изменилась?

Мы просчитываем в том числе и этот вариант. Обозначить идею создания специализированной государственной компании – это одно, а обосновать выделение необходимых средств – уже совсем другое. Сегодня МПР проводит необходимую работу.

По вашему мнению, в новой редакции закона «О недрах» должен присутствовать только аукционный способ распределения месторождений, или необходимо сохранить и конкурсные процедуры?

Я остаюсь искренним сторонником аукционов. Более прозрачной и понятной формы распределения прав на месторождения до сих пор в мире не придумано. Однако противники этой позиции в процессе обсуждения законопроекта убедили меня в том, что могут существовать особые условия, которые требуют отказа от аукциона в пользу конкурса. В качестве примера можно привести тот же шельф. Правильно ли будет просто продать на аукционе крупное шельфовое месторождение? Не факт. Ведь в данном случае речь идет о морской границе Российской Федерации. Между тем страны, накопившие большой опыт в данном вопросе (например, соседняя Норвегия), идут по другому пути. Они объединяют усилия крупнейших мировых корпораций, сохраняя при этом значительный пакет акций в консорциуме за собственной государственной компанией.

Правила и исключения

Мы разработали поправки в закон «О недрах», где в качестве базовой определена система аукционов. Однако в особых случаях конкурсные процедуры также могут иметь место. Решение о выставлении того или иного месторождения на конкурс должно приниматься на уровне Правительства РФ.

Очень долго шли разговоры о необходимости отказаться от правила «двух ключей», когда разрешение на освоение ресурсов выдают и федеральные, и региональные власти. Юридически «два ключа» остались. Однако де-факто все функции сконцентрировались в руках МПР. Как вам это удалось?

Действительно, многие положения, которые еще не получили силу закона, уже реализуются на практике. Например, мы отказались от конкурсов и в последнее время проводим исключительно аукционы. Для государства явно полезнее, чтобы «ключей» и «замков» было меньше. Есть один орган, который отвечает за выдачу лицензий на право пользования недрами, – «Роснедра», и с него можно спрашивать за конечный результат. В этом случае отсутствует и почва для бюрократических уловок, и повод для ссылок на несогласованность действий. Губернаторы подают нам свои предложения, и мы учитываем их в работе.

Недра и капитализация

Хотя законодательно закрепить сложившуюся практику, конечно же, необходимо. Согласно экспертным оценкам, принятие новой редакции закона «О недрах» повысит капитализацию уже стоящих на балансах компаний запасов на 10-15%. Во многом это произойдет благодаря появлению оборота лицензий. Очевидно, что недропользователи должны иметь право распоряжаться своими месторождениями.

Кроме того, если та или иная структура потратила собственные средства и обнаружила полезные ископаемые, то она должна автоматически получить право на их разработку. Пока же у нас по итогам минувшего года из 80 признанных открытий лицензии смогли оформить только пять компаний, а остальные продолжают собирать необходимые визы и согласования. Понятно, что такая ситуация, мягко говоря, не активизирует геологоразведку.

Еще один важный вопрос – приближение российской классификации запасов к международным стандартам. Лицензионные соглашения должны учитывать экономику извлечения ресурсов. А то ведь можно ставить на баланс и такие запасы, которые никто и никогда не будет извлекать. Мы уже разработали классификацию, основанную на мировых требованиях. Однако в России действует около 13 тысяч лицензий, и, чтобы привести их в соответствие с новыми стандартами, понадобится время. Начать нужно с месторождений, находящихся на государственном балансе. Эту работу мы планируем завершить к 2009 году.

Какой вам видится роль иностранных компаний в российском топливно-энергетическом комплексе?

Очевидно, что мы должны работать с иностранными компаниями: они могут принести необходимый капитал и новейшие технологии. Однако это не означает, что крупнейшие месторождения надо передать зарубежным корпорациям. Существующая практика показывает, что иностранные концерны выступают отнюдь не в качестве локомотивов нашего природопользования. Напротив, на тех участках, где они работают, весьма велика доля нарушений лицензионных соглашений.

В интересах России

– Международные компании, как правило, не проявляют никакой заинтересованности во внедрении на нашей территории передовых отечественных технологий: все необходимое просто ввозится из-за рубежа. На мой взгляд, это неправильно. Нужно поощрять развитие производства новейшего оборудования внутри страны. Ведь мировые автогиганты открывают свои предприятия в России. Почему же этого нет в нефтегазовой сфере?

В разработке ресурсов полезных ископаемых российские и зарубежные компании должны сотрудничать. У участников консорциумов будет больше стимулов для обустройства окружающей территории. Поэтому в законопроект «О недрах» внесено понятие «стратегические месторождения», на которые иностранные корпорации могут претендовать только в партнерстве с российскими.