Ближний Восток был и останется самым нестабильным регионом мира. Военного решения этой проблемы нет. Единственное решение - альтернативные источники углеводородного сырья.

Мировой нефтяной баланс

Роль углеводородного топлива в развитии мировой экономики останется решающей. Независимо от того, что прогнозируют авторы докладов о перспективах мировой нефтяной промышленности. Таким образом, энергетическая безопасность высокоразвитых государств будет определяться наличием надежных источников этого сырья. В то время как основными потребителями нефти являются высокоразвитые страны, значительное экспортное производство сконцентрировано в сравнительно небольшой группе развивающихся и переходных стран. Так, доля США в общемировом потреблении нефти составляет 25,4%, тогда как их удельный вес в мировой добыче - всего 9,9%. А развитые страны Северо-Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань), вообще не добывая нефти, потребляют 11% ее мирового производства. Быстро развивающийся Китай после 1993 года также пополнил группу нетто-импортеров и теперь, добывая 4,8% мирового уровня производства нефти, потребляет 7,4%. На первом месте среди экспортеров нефти стоит Ближний Восток, добывающий 28,5% мировой нефти, но потребляющий всего 5,9%. Второе место твердо занимает Россия, добывая 10,7%, но потребляя всего 3,5%.

В свое время нефть потеснила уголь и вышла на первое место в мировом энергетическом балансе. Сегодня мы являемся свидетелями начала новой эры, когда природный газ оттеснит нефть на второй план. Ведь если эмиссионное загрязнение при производстве энергии на основе нефти в два с лишним раза меньше, чем при использовании торфа или угля, то природный газ, в свою очередь, в три раза чище, чем нефть. Но природный газ обойдет нефть только после того, как начавшийся процесс превращения его в глобальный товар наберет полные обороты.

Чего хочет Запад от нефтяного мира

Западная Европа, взятая в целом, являлась в 2002 году основным импортером нефти и нефтепродуктов. Их львиная доля поступала сюда из трех регионов: из России и СНГ (214,6 млн т), Ближнего Востока (161,1 млн т) и Северной Африки (122,5 млн т). При этом, судя по повышенному вниманию европейцев к африканскому континенту, именно данное направление рассматривается как главное в стратегии диверсификации источников нефтяного импорта. Здесь Европа сталкивается в последнее время, особенно в период правления администрации Буша-младшего, с ожесточенной, даже агрессивной конкуренцией со стороны американских корпораций. На США приходится 26% всего импорта нефти и нефтепродуктов (561 млн т), но американцы своевременно позаботились о том, чтобы сформировать наиболее диверсифицированную структуру своего импорта. Из Канады и Мексики - партнеров по НАФТА (Североамериканское соглашение о свободной торговле) поступило наибольшее количество - 171,7 млн т. Еще 119,2 млн т - из стран Южной и Центральной Америки, из Африки - 69,1 млн т, из Европы - 57,0 млн, из России и СНГ - 9,8 млн, из стран АТР - 12,8 млн т и, наконец, из стран Ближнего Востока - 114,7 млн т. Таким образом, США относительно обезопасили себя на случай катастрофического развития событий, скажем, на Ближнем Востоке. К тому же в отличие от Европы у США есть "запасные" месторождения нефти и газа, которые находятся в заповедных регионах Аляски и освоение которых пока блокируется американскими законодателями. Но администрация легко преодолеет это противодействие, если возникнет чрезвычайная ситуация с глобальным энергоснабжением. 62,3% всей нефти и нефтепродуктов, экспортируемых из стран Ближнего Востока, поступает в АТР. При этом зависимость, например, Японии от поставок сырой нефти из Ближнего Востока оценивалась в 2003 году самими японцами в 87%.

Наибольшие доказанные запасы нефти имеет на сегодняшний день Ближний Восток: в 2002 году они оценивались в 685,6 млрд баррелей, или "контрольные" 65,4% мировых запасов нефти. При нынешнем уровне добычи их в среднем хватит на 92 года. Одна только Саудовская Аравия может эксплуатировать свои 25% мировых запасов в течение 86 лет. Но на ближнюю и даже среднесрочную перспективу Ближний Восток останется наиболее нестабильным регионом мира, большим "островом Средневековья" среди океана быстро развивающихся индустриальных и постиндустриальных экономик. И дело тут не только в характере политических режимов, но и в самом социально-экономическом существе таких обществ. И проблему не решить вводом в эти страны американских, натовских или ооновских вооруженных сил. Наверное, поэтому, осознав наконец довольно простую истину, большинство развитых государств принялись активно искать альтернативные источники углеводородного сырья. Южная и Центральная Америка могут лишь на время облегчить ситуацию, и только для США. У Африки доказанных запасов еще меньше, а при нынешних темпах добычи их хватит на 27,3 года. Еще хуже обстоит дело в АТР, где запасы сырья истощатся за 10-14 лет. В Европе и СНГ наиболее крупные доказанные резервы нефти - у России, их может хватить меньше чем на 22 года, на втором месте с большим отрывом идет Норвегия с ее 1% мировых доказанных запасов. Все остальные страны этого пространства, которые сегодня часто фигурируют в прессе и даже научных изысканиях в качестве потенциальных альтернатив (Казахстан, Азербайджан), обладают лишь менее 1% мировых запасов каждая.

При таком распределении ясно, что все разговоры о стремлении Запада (особенно США) к установлению демократии на Ближнем Востоке - это лишь достаточно прозрачная дымовая завеса, которая не может скрыть основную причину - интерес к нефтяным ресурсам региона.

Чего хочет Запад от России

По доказанным запасам природного газа Россия является бесспорным лидером - более 30% мировых запасов, которых при нынешних темпах добычи может хватить более чем на 81 год. На все остальные страны Европы и СНГ, вместе взятые, приходится лишь 8,7% таких запасов (см. таблицу 2). При этом Норвегия может рассчитывать на 33,5 года, а месторождения Великобритании истощатся менее чем через 7 лет. Казахстан, Туркмения и Узбекистан в общей сложности обладают 3,7% мировых запасов, но только Казахстан сможет эксплуатировать свои месторождения свыше 100 лет. В любом случае все названные страны способны обеспечить только краткосрочные потребности Европы в природном газе, а на более отдаленную перспективу у России нет серьезных конкурентов. На втором месте в мире со значительным отрывом от России находится Иран - 14,8% мировых запасов, которые истощатся не ранее чем через 100 лет. Но сегодня по политическим соображениям большее внимание западных корпораций привлекает Катар с его 9,2% мировых запасов и возможностью столь же длительной их эксплуатации. Кроме того, зарубежных потребителей привлекают на Ближнем Востоке месторождения в ОАЭ - 3,9% мировых запасов, в то время как Саудовская Аравия с ее 4,1% практически использует весь добываемый в настоящее время газ для внутренних потребностей. Америка и представляющие ее "газовые" интересы крупные корпорации составят на международном газовом рынке острейшую конкуренцию странам Западной Европы и Северо-Восточной Азии. Если же учесть фактор быстро растущего спроса на углеводороды в Китае, то вывод о все более значительной роли России в обеспечении нормального баланса спроса и предложения на мировом рынке природного газа станет очевидным.

Значительный интерес международных нефтегазовых корпораций-majors к России вполне объясним. Сегодня эти компании в совокупности располагают почти 6% всех мировых запасов нефти, сконцентрированных к тому же в наиболее освоенных и "зрелых" месторождениях мира. По данным Oil and Gas Journal, 5 крупнейших majors контролируют ныне только 15% рынков нефти и газа, и все они сталкиваются с проблемой снижения уровня добычи, геополитических и геоэкономических рисков со стороны ОПЕК.

В СРП нет места для финансовых спекулянтов

Сначала majors стремились применить в России механизм соглашений о разделе продукции (СРП). Любопытно, что в 1960-е годы именно СРП, которые Индонезия, а затем и другие страны заключили со сравнительно небольшими независимыми нефтяными западными (прежде всего американскими) компаниями, послужили "тараном" для разрушения всемирной монополии "семи сестер" - тогдашних majors. Теперь же сами majors стремились использовать СРП для получения доступа к нефтегазовым богатствам России. Однако несовершенство российских законов тормозило реализацию СРП. Только после того как правительство Примакова в течение одной недели провело через Государственную думу 22 поправки к закону, заработали первые (сахалинские) соглашения. Но впоследствии некоторые нефтяные олигархи (в первую очередь те из них, которые не имели корней в нефтяном бизнесе и рассматривали его как еще одно поле для спекулятивных финансовых операций) вновь развернули массированную пиаровскую кампанию против СРП в прессе и Думе под псевдопатриотическими лозунгами "продажи Родины" и т.п. Но вскоре majors осознали, что истинная причина яростного сопротивления СРП в России была не в неприятии иностранного капитала как такового, а в том, что в цепочке механизма СРП "государство - majors" для спекулятивных олигархов практически не оставалось места. Фактически заблокировав СРП и набрав массу лицензий на месторождения, освоить которые олигархи были не в состоянии, они начали торговаться с majors, предлагая себя в качестве партнеров в совместных предприятиях (СП). Majors приглашали на все готовое, предлагая им российский вариант "слияния", отличный от описанных выше. Иностранная компания не полностью сливалась с российской, а сливала в новое совместное предприятие лишь свои российские активы. По этой же причине в отличие от СРП такие сделки нельзя, строго говоря, назвать и прямыми инвестициями. Ведь даже те финансовые средства, которые majors вносят в порядке компенсирования неадекватности своего "взноса" в СП, просто идут в карманы российских владельцев, и не известно, во что и где эти средства будут далее инвестированы. Тенденция рассматривать Россию прежде всего как источник дешевого углеводородного сырья легко просматривается и в политике Брюсселя, но здесь упор делается на природном газе. Газовая директива Европейского союза, которая готовилась и принималась не только без участия, но и без учета интересов основных поставщиков природного газа, изначально ставила себе целью всемирное внедрение механизма спотового рынка и разрушение системы долгосрочных контрактов, составляющей пока не только единственно надежную основу взаимовыгодного энергетического сотрудничества России и Евросоюза, но и серьезную гарантию энергетической безопасности самих стран - членов ЕС. Впоследствии, однако, реализм возобладал, да и некоторые уроки калифорнийского энергетического кризиса в США и сбои в дерегулированной системе Великобритании не прошли, очевидно, бесследно. На сегодня удалось достичь более или менее приемлемого компромиссного разрешения споров вокруг долгосрочных контрактов. Тем не менее "газовая проблема" между ЕС и Россией пока весьма далека от всеобъемлющего решения. Евросоюз полностью игнорирует тот очевидный факт, что природный газ является естественным конкурентным преимуществом России, и, фактически вмешиваясь в наши внутренние дела, требует установления более высоких внутрироссийских цен на него. Евросоюз надеется, что эта мера поможет удешевить экспортируемый газ, и ему дела нет до того, что резкое повышение внутренних цен поставит на колени практически всю российскую экономику и больно ударит по населению, основная масса которого живет на мизерные доходы.

Чего хочет Россия от Запада

От представителей развитых стран много раз приходилось слышать, что Запад заинтересован в сильной России. Но эти декларации трудно увязать с практической позицией многих ведущих государств. Как только в последние годы Россия стала действительно наводить порядок в своем хозяйстве, разрабатывать стратегию экономического развития, отвечающую своим национальным интересам, и делать первые конкретные шаги по ее реализации и предотвращению, в частности, бесконтрольного растаскивания своих природных ресурсов, пошла очередная волна охлаждения США и ЕС по отношению к России. Видимо, Запад все еще не может смириться с мыслью, что эпоха ельцинского рыхлого и податливого авторитаризма (почему-то упорно называемого "демократией") уходит в прошлое, и впредь Россия будет достаточно вежливо, но жестко отстаивать свои национальные интересы. Не случайно в феврале 2004 года глава МИД России отмечал: кое-кто "сознательно или неосознанно уводит нас от тех стратегических долгосрочных задач, на достижение которых и должны быть нацелены наши основные усилия".

Да, экономика России сегодня не в лучшей форме. Перед страной стоит грандиозная двуединая задача: оптимизировать и модернизировать индустриальный сектор и одновременно с этим заложить основы нового информационно-технологического или постиндустриального уклада. Именно поэтому Москва весьма заинтересована в развитии и углублении энергетического сотрудничества с Западом. Но оно не должно приводить к превращению России в сырьевой придаток Запада, как это происходило на протяжении 90-х годов прошлого столетия. Сотрудничество должно строиться на взаимовыгодной и равноправной основе, действительном учете взаимных, хотя и не во всем совпадающих интересов, а именно на заинтересованности Запада в надежном и стабильном обеспечении энергетической безопасности своих стран, с одной стороны, и заинтересованности России в подъеме ее экономики и улучшении благосостояния ее народов - с другой. Россия прилагает энергичные усилия для обеспечения своего вклада в такое сотрудничество. В последние годы она всемерно наращивает как добычу нефти и природного газа, так и их экспорт. И хотя рекордный прирост добычи 2003 года (11%) в ближайшей перспективе не повторится, даже планируемый на 2008 год 4,8%-ный прирост в абсолютных физических объемах составит солидную прибавку, тем более что прогнозируемый рост экспорта нефти будет в 1,5-2 раза превышать прирост добычи.

Вопрос только в том, что сегодня в отношении деятельности иностранного капитала в России происходит, судя по всему, определенная коррекция: спекулятивная самодеятельность субъектов энергетического рынка и их самовольные крупные стратегические сделки, наносящие ущерб национальным интересам России, скорее всего, поощряться не будут. Но прямые инвестиции в разведку и разработку новых месторождений и участие в сооружении новых транспортных артерий, безусловно, будут приветствоваться.

Нодари СИМОНИЯ, академик РАН, директор Института мировой экономики и международных отношений РАН.