Интервью с генеральным директором ГДК «Сибирь» В. Варфоломеевым

В последнее время в России все чаще поднимается вопрос о возобновляемости основных источников наиболее востребованных полезных ископаемых. По мнению экспертов, эта проблема может привести к принципиальному изменению бизнеса горнодобывающих компаний, которые будут вынуждены перейти от эксплуатации разведанных еще в советские времена месторождений к активному поиску новых источников сырья. О новых принципах развития горнодобывающей отрасли, а также о деятельности компании ПЕТРУ КИРЬЯНУ рассказал генеральный директор ГДК «Сибирь» ВИТАЛИЙ ВАРФОЛОМЕЕВ.

— В какой момент и почему вы решили заняться золотодобычей?

— Люди, стоявшие у истоков создания компании, основные акционеры ГДК «Сибирь», пришли из бизнеса, связанного с драгоценными металлами. Причем сложилось так, что изначально мы работали не с золотом, а с металлами платиновой группы. В нефтепереработке используют платиносодержащие катализаторы. Сначала собирали и сдавали отработанные катализаторы на переработку. Потом сами стали выполнять какие-то этапы переработки. В итоге в центральном регионе создали предприятие по переработке и экспорту конечной продукции из МПГ.

— Каких оборотов достиг этот бизнес?

— Сотни миллионов долларов, но рентабельность таких операций — от десятых до единиц процентов.

— Если вы раньше работали с платиной, то почему вышли на идею золотодобычи?

— Постепенно, как и остальные компании нашего сектора, стали задумываться о «первичке». Мы достигли хороших результатов на вторичном рынке и решили диверсифицировать бизнес: направили средства непосредственно в реальный сектор.

— Четыре года назад вы уже искали месторождения?

— В нашем понимании бизнес компании, которая занимается только геологоразведкой, в условиях работы в России стратегически неверен. Необходимо иметь пусть маленький, но добывающий актив. Первый шаг мы сделали на Чукотке. Это был рудник Каральвеем. На аукционе купили два лота из трех, по 33% каждый. Третий пакет достался нынешним владельцам рудника. Мы подписали соглашение о том, что стороны обсуждают планы развития месторождения и имеют возможность довести свою долю до 100%.

Мы хотели сразу начать добычу, но второй инвестор придерживался другой стратегии. В наши планы не входил долгий переговорный процесс, поэтому мы продали свой пакет второй стороне.

В это же время нам предложили участвовать в проекте по разведке Стадухин­ского рудно-россыпного узла в Билибин­ском районе на Чукотке. Проект показался нам интересным, мы провели первый поисковый сезон, получили отличные результаты и постепенно выкупили доли прежних владельцев проекта.

Одновременно с этим мы купили 100% акций действующего рудника «Веселый» на Алтае. Предприятие работает уже 50 лет. Обьем добычи — около 400 кг золота в год.

— Сколько вы потратили на две покупки?

— Рудник мы приобрели за 111 млн руб. В условиях получения лицензии на Стадухинский рудно-россыпной район были предусмотрены как разовые платежи, так и расчет после проведения разведки запасов. Сейчас сложно назвать окончательную цифру.

— Вы совершали сделки на соб­ственные средства или на средства акционеров?

— Мы опираемся на средства акцио­неров. Основным акционерам принад­лежат действующие предприятия, производственные и торговые компании, в том числе ювелирный бизнес.

— Развитие проектов также финансируете сами?

— Да. Например, на руднике «Веселый» пока инвестиционная составляющая «съедает» всю прибыль. Мы проводим активную доразведку запасов месторождения: прежние собственники в этом направлении значительно отставали, но, с другой стороны, у нас появилась возможность увеличить сырьевую базу. В 2009 году не исключаем IPO. По нашим прогнозам, стоимость компании к мо­менту размещения акций может превысить 500 млн долл. с учетом прироста запасов золота и серебра на Чукотке и Урале, а также увеличения мощности рудника «Веселый».

— Во сколько вы оцениваете инвестиционную потребность текущих проектов?

— По всем объектам потребность инвестиций в разведку мы оцениваем в 50 млн долл. Мы также готовы приобретать новые лицензии и действующие предприятия. Интересны, прежде всего, объекты, которые территориально близко расположены к нашим активам.

— Конкуренция за них жесткая?

— На Чукотке широкий круг игроков. Самый крупный из них — это компания Kinross, которая, как известно, недавно поглотила компанию Bema и стала совладельцем проекта «Купол». Можно предположить, что в планы нового фонда Михаила Прохорова «ОНЭКСИМ» также будет входить геологоразведка, в том числе на Чукотке. Горнодобывающие компании готовы браться за непростые проекты. Бывают случаи, когда одно месторождение невыгодно покупать без соседнего. Например, Водораздельная площадь. Его освоение без месторождения Двойное довольно затруднительно. Но тем не менее компании идут и на такие рискованные приобретения.

— Для вас есть планка по производ­ству и запасам, которую вы ставите по работе с месторождением?

— Это не совсем верный подход. Мы в первую очередь смотрим на потенциал проекта, его upside. Важны ресурсы, геология и логистика. Отсюда можно считать, сколько надо вложить и что может быть на выходе.

В геологии есть понятие макрооценки. Надо четко определить, есть ли предпосылки для развития месторождения. Например, наш проект «Покровское» на Урале. Понятно, что по запасам золота это не крупное месторождение, но здесь более 1% меди, а рядом много потребителей этого металла. К тому же разведанный объект можно выгодно продать, если отказаться от строительства фабрики.

Мы считаем, что в труднодоступных территориях запасы по категории C1+C2 должны быть как минимум 30 т (около 1 млн унций) и руды должны быть достаточно легко обогатимы. Создание инфраструктуры под такой проект окупится. Это мировая практика подхода к оценке проектов в подобных регионах.

Если будет развиваться инфраструктура, то будет выгодно работать и с более мелкими запасами. На Чукотке есть энергогенерирующие мощности. Самый крупный объект — Билибинская АЭС, которая находится в 100 км от одного из наших проектов. Ее срок эксплуатации был недавно продлен. Если проложат дороги и заработают сервисные компании, то можно браться и за месторождения с запасами 3—5 т.

— А сервисные компании будут?

— Они и сейчас есть, например компании САТ и Komatsu, поставляющие строительную и дорожную технику, уже имеют свои представительства и склады. Но с развитием региона, мы думаем, число компаний возрастет. В ближайшее время Kinross запустит месторождение «Купол», и они подтянутся. И мы через два-три года выйдем на опытное производство.

— В чем особенность вашей стратегии работы в отрасли?

— Изначально я считал, что будущее за неразведанными объектами. Тот, кто хочет работать в добыче драгметаллов, должен искать новые, неразработанные площади. Раньше в России никто этим путем идти не хотел — привыкли к тактике «пришел, увидел, победил». Но время идет, надо думать не на год-два, а на десять, двадцать лет вперед. Нам повезло, что у нас есть время, прежде чем придут не только крупные компании с иностранным капиталом, но и будут созданы новые предприятия, стратегия развития которых будет начинаться именно с проектов green field, как и происходит на Западе, так называемые junior companies. Они приходят, привлекают финансирование на разведку, получают месторождение и далее привлекают средства на запуск производства. По сути, мы пошли этим путем, нетипичным для России, но типичным для мировой практики. Поэтому, кстати, и компания SRK Exploration с большим энтузиазмом и удовольствием работает с нами на наших объектах.

— В чем для вас состоит цель IPO?

— Для нас это инструмент привлечения средств на строительство предприятий, а не следование коллективному бизнес-инстинкту или возможность выхода из проекта. Это значит, что мы проведем IPO тогда, когда нам понадобятся средства именно для комплексного строительства и стоимость компании будет оптимальной для проведения публичного размещения бумаг. Для финансирования текущих нужд помимо привлекаемого проектного финансирования мы проведем частное размещение для стратегического инвестора.

— Не боитесь, что инвесторы охладеют к компаниям вашего сектора?

— Было много размещений и интерес дей­ствительно угасает. Важна не только цель размещения, но и то, в какой форме компания к нему подойдет. Для нас 2009 год — это период, когда мы завершим первый этап разведки запасов, но в то же время сохраним большой upside для потенциала роста стоимости компании.

— Аудит финансовой отчетности ведется?

— Сейчас одна из ведущих мировых аудиторских фирм проводит аудит отчетности по российским стандартам наших компаний. Следующий этап — МСФО и консолидированная отчетность.

— А цена на золото вниз не пойдет?

— У нас есть определенное видение рынка. Если брать финансовый рынок, то можно сказать, что есть сильный уровень поддержки в коридоре 600—700 долл. за тройскую унцию. Выставлено огромное количество заявок на продажу при уровне цены 700 долл. за унцию и, соответственно, на покупку — 600 долл. за унцию.

— С точки зрения лицензирования вы видите риски для себя?

— Мы выполняем свои лицензионные соглашения и в этом аспекте рисков для себя не видим. Что касается проекта закона о стратегических месторождениях, то, думаю, должна быть возможность спокойно и беспрепятственно развивать объекты с запасами до 100 т без каких-либо дополнительных согласований. Такие предложения вносились в правительство, когда обсуждали допуск к золотодобывающим объектам иностранных инвесторов: тогда говорили о 50 т. Но и тут есть корректировка по разведке и по факту добычи.

Сухой Лог, например, — это стратегическое месторождение. Если объект находится в нераспределенном фонде, то государство может само принимать решение об условиях его реализации. Но если месторождение открыла и разведала частная компания, то надо отдавать права ей, ведь она сама инвестировала в проведенную работу.

— Вы рассчитываете на федеральные программы по развитию инфраструктуры регионов Севера?

— Итоги весеннего визита на Дальний Восток Михаила Фрадкова позволяют ожидать роста госинвестиций в инфраструктуру труднодоступных районов. Существуют ФЦП «Развитие Дальнего Востока и Забайкалья» до 2013 года и стратегия развития Чукотского АО до 2020 года, согласно которой планируется госфинансирование региона объемом более 50 млрд руб. Мы позитивно относимся к этим шагам со стороны государства и рассчитываем: эти программы ускорят развитие проектов и стимулируют приток инвестиций в геологоразведку новых месторождений. В апреле представители Минприроды уже заявляли о том, что золоторудные месторождения Чукотки могут стать составной частью стратегиче­ского резервного фонда золота России.

— Что конкретно даст реализация этих программ вашей компании?

— Сейчас завоз техники и оборудования на Чукотку сопряжен с множеством трудностей, из-за низкого уровня развития транспортной инфраструктуры. Если федеральные средства пойдут, в частности, на дороги, то это окупится за счет увеличения поступлений в региональный бюджет налоговых платежей компаний.

— Как вы оцениваете итоги «магаданского совещания» Владимира Путина?

— По официальной статистике, добыча и производство золота в России в 2006 году по сравнению с предыдущим годом сократилась на 2,2%, до 164 т. По данным Союза золотодобытчиков — падение около 5%. Эта тенденция продолжилась и в 2007 году. Повышенное внимание президента к проблемам отрасли более чем обоснованно. «Магаданское совещание» стало переломным моментом, обозначившим начало нового этапа развития золотодобычи в РФ.

— Какое место по объемам производства золота вы рассчитываете занять в России?

— Планируем войти в пятерку крупнейших предприятий на этапе, когда все наши проекты войдут в стадию производства.ГДК «Сибирь» была образована в 2005 году. Активами компании являются рудник «Веселый» в Республике Алтай, Покровское рудное поле в Свердловской области, Стадухинский рудно-россыпной район и Канчалано-Амгуэмская площадь в Чукотском АО. Общие запасы и ресурсы всех месторождений, разрабатываемых ГДК «Сибирь», составляют более 380 т золота и более 8 тыс. т серебра.