В Министерстве природных ресурсов (МПР) вдруг снова заговорили о почившем было в бозе режиме СРП, причем особо выделяя два основных его достоинства: дифференциацию фискальной нагрузки, правовую и налоговую стабильность процесса добычи.
А вот положения Закона «О СРП» относительно 70% отечественного оборудования и 80% российского персонала скорее стоило бы отнести к разряду двусмысленных. Ведь если уж быть последовательным до конца, то этим нормам не должно быть места в данном правовом документе. Особенно если Россия действительно, а не шутки ради, собирается в ВТО. В то же время требования по оборудованию и персоналу в качестве «инструмента экономической и социальной политики государства» вполне уместны в конкретных соглашениях: где-то возможны более высокие нормативы, где-то – более низкие.
Главный тезис Минприроды таков: режим CРП нужен, но процедуры заключения production sharing запредельно усложнены, поэтому пора изменить порядок подготовки и подписания соглашений. А для этого необходимо передать данные функции от государственного органа госкомпании. Правда, опять упоминаются ставшие уже традиционными для министерства ограничения: заключение СРП – только через аукцион; использование режима раздела продукции – только для шельфа. Зададимся вопросом: а, собственно, почему такая осторожность, если, действительно, у СРП есть множество положительных черт?
Попробуем разобраться. Уже накопленный Россией опыт позволяет констатировать, что при правильной постановке дела нет порочных форм заключения соглашений – есть только негодные процедуры. И наоборот – использование разных видов торгов может обеспечить необходимую для договорного процесса гибкость, учет специфических особенностей разработки тех или иных месторождений. И, в конце концов, выгодные и для инвестора, и для государства условия соглашения.
Что же касается лозунга «СРП – только для шельфа», то нужно иметь в виду следующее: если production sharing позволяют привлечь инвестиции в сложные морские проекты, то, наверное, и месторождения Тимано-Печоры или Восточной Сибири не менее нуждаются в таком же инвестиционном режиме. Кстати, примерно аналогичным путем в свое время пошли китайцы, опробовав сначала свои СРП на шельфовых месторождениях, а потом перенеся их и на сушу.
Между прочим, cтоит напомнить, что наш Закон «О СРП» Госдума приняла еще в мае 1995 г. Но из-за организационной неразберихи Россия потеряла целых десять лет для заключения инвестиционных договоров на условиях раздела продукции. А заодно и десятки миллиардов долларов! Теперь же, видимо, она собирается потратить еще несколько лет, прежде чем начнет использовать СРП не только для морских проектов, но и для сухопутных. Но ведь если этот режим пригоден для экстремальных условий, то, тем более, его можно с успехом применять и в более простых случаях: например, когда речь идет о мелких, истощенных или обводненных месторождениях. И не нужно изобретать велосипед в виде каких-то экзотических налоговых режимов – достаточно лишь предельно упростить порядок заключения production sharing.
Об идее замены государственного органа госкомпанией можно сказать лишь то, что в принципе всегда лучше, когда есть специализированная организационная структура. И неважно, как она называется – агентство, центр или компания. Главное, чтобы она была вписана в систему государственного управления таким способом, который обеспечивал бы ей баланс прав и обязанностей. Плюс необходима отлаженная, прозрачная система финансирования. Хотя бы потому, что в России всегда было модно экономить на спичках.
Вообще-то схема государственного управления СРП понятна и в принципе реализуема. Правда, при этом всегда нужно иметь в виду, что, если, как отмечает С.Донской, «России нет необходимости гарантировать своим суверенитетом неприкосновенность зарубежных инвестиций», то и иностранные инвесторы будут реагировать адекватно. Опять же в интересах страны – максимальное устранение всех возможных рисков инвесторов. Тогда и экономические условия соглашений для нее будут наиболее выгодными, раз у иностранцев не будет необходимости закладывать эти риски в цену контракта. А чтобы избегать разбирательств в заграничных арбитражах, государству нужно лишь соблюдать цивилизованные правила поведения.
Надо, наконец, освободиться и от предельной забюрократизированности процесса подготовки СРП. Еще в 1997 г. руководители восьми ведущих российских нефтяных компаний в своем письме в Госдуму обращали внимание на необходимость «упрощения процедуры заключения соглашений с российскими недропользователями», предлагали «обсуждать с государственными органами вопрос не о том, можно или нельзя использовать несомненно эффективный механизм СРП, а на каких экономических условиях с использованием этого механизма разрабатывать национальные недра на благо российских граждан». Наконец, нефтяники уповали на то, что «законодатели радикально пересмотрят законодательство о СРП, иначе оно, в конечном счете, превратится в форменное «хождение по мукам» для компаний, региональных руководителей, представителей всех заинтересованных ведомств».
Согласитесь, как будто только вчера написано!
Михаил СУББОТИН,
директор научно-консалтинговой компании "СРП-Экспертиза"