По данным Министерства природных ресурсов, рентабельные запасы нефти в России при нынешнем уровне добычи могут исчерпаться уже к 2015. Специалисты пытаются создать такую систему налогообложения «нефтянки», которая стимулировала бы разведку новых месторождений. Если это им удастся, то при благоприятной внешней конъюнктуре названный срок можно будет оттянуть еще на несколько лет. Таким образом, страшилки на тему истощения ресурсов обретают реальную основу. "Нефтяное проклятье" действует не только во время "голландской болезни", когда нефтяных денег слишком много, но и потом, когда кончается нефть.
Минприроды реализовало свои исследования в специальном проекте – "Долгосрочной государственной программе изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы России на основе баланса потребления и воспроизводства минерального сырья (2005-2010 годы и до 2020 года).
В середине 50-х годов прошлого века известный американский геолог Кинг Хубберт построил свой знаменитый график – «Кривую Хубберта», которая иллюстрирует зависимость объема добычи от наличия разведанных запасов. Этим графиком сейчас активно пользуются специалисты, и для них давно не новость, что в России падение добычи нефти начнется на рубеже 2010-15 годов. Причем, при нынешней ситуации, когда из недр выкачивается все больше и больше сырья, наиболее реальным кажется именно ближний срок.
Пик добычи в России пришелся на 1989 год, когда страна производила порядка 13 миллионов баррелей в день. Затем последовал спад до 1999 года. На графике кривая спада имеет несколько пиков, когда добыча стабилизировалась или даже повышалась, не достигая, тем не менее, высшей точки 1989 года. Эти пики могут быть связаны с различными событиями: повышением цены на нефть, политическими осложнениями в мире и стране и т.п.
С чем связано неизбежное падение? Прежде всего, с тем, что запасы Западной Сибири истощились, крупных месторождений больше нет. Приходится разрабатывать средние и мелкие залежи на Севере и на морских шельфах, где себестоимость добычи очень высока. Более-менее лакомые куски этих запасов (к примеру, на сахалинском шельфе), уже разобраны, причем западными компаниями, но и они никак не компенсируют западно-сибирских, и уж тем более не могут обеспечить прироста добычи сверх высшей точки. А вот остальные, по мнению специалистов Минприроды, являются уже нерентабельными.
Кроме того, за последнее десятилетие в России разведка практически не велась, а ведь для воспроизводства необходимо открывать запасов в полтора раза больше, чем добывается. Тем не менее, активность или бездействие геологоразведки в общем сказывается только на крутизне линии спада, не отменяя общего закона.
Вот и за последний период добыча нефти вроде бы бурно росла, но сейчас рост уже замедляется, поскольку все мощности, оставшиеся с советских времен задействованы, и по мнению министра энергетики Виктора Христенко, добыча вскоре остановится на уровне 460-480 миллионов тонн в год (в советское время, напомним, Россия добывала свыше 500 миллионов). А вот затем начнется падение, причем тем более быстрое, чем быстрее сейчас выкачивается нефть. Ведь количество нефти в стране можно принять за величину постоянную – чем больше добываешь, тем быстрее запасы пустеют, особенно если вовремя не вводишь новые месторождения, с чем у нас «большая напряженка».
По мнению председателя совета Союза нефтегазопромышленников России Юрия Шафраника, себестоимость добычи на Ванкорском месторождении в Восточной Сибири может достигать 15 долларов за баррель. Как мы можем с такой нефтью конкурировать с Саудовской Аравией с ее себестоимостью в 2-3 доллара? Арабские страны, кстати, с помощью западного капитала прилагают огромные усилия, чтобы нарастить добычу, и через несколько лет это должно дать свои результаты.
Разумеется, рентабельность – это величина переменная. При нынешних ценах в 50 долларов за баррель кажется, что все рентабельно. Но ни одни из специалистов не считает, что такая стоимость будет держаться долгое время. Цены на нефть цикличны, хотя закономерности этих циклов выявить пока не удается. Сегодняшная цена далеко не рекордная. Как указывает, к примеру, руководитель департамента макроэкономического прогнозирования Минэкономразвития Андрей Клепач, в 1982 году баррель нефти стоил в сопоставимых ценах 67 долларов. А в 1987 году его стоимость упала также в сопоставимых ценах с 57 долларов до 21, то есть почти на 40 долларов. В тот период Советский Союз разом стал нерентабельной страной, что окончилось его крушением. В 1997году также были низкие цены, но, к счастью, этот период продлился не долго, хотя был отмечен системным финансовым кризисом. В среднем же стоимость нефти в мире всегда колебалась у отметки 20 долларов за баррель. Поэтому не случайно министр финансов Алексей Кудрин, выступая в Думе перед принятием в первом чтении нового бюджета, призвал готовиться к испытанию низкими ценами на нефть, поскольку Россия таких испытаний ни разу не выдержала. Обвал цен всегда приводил к масштабным политическим потрясениям.
Для будущего России очень поучителен пример Индонезии, которая еще недавно подавала надежды в качестве одного из «тигров» Юго-Восточной Азии, но ее перспективы были выстроены на нефти. Затем в стране начала падать добыча. Нельзя сказать, что индонезийские власти не предвидели грядущей опасности. Они пытались перестроить экономику, активно привлекая иностранный капитал. Но сделать этого не удалось. И, пройдя через череду политических потрясений, страна стала просто бесперспективной. Добыча нефти пока ведется, поддерживая определенный уровень жизни, но уже через несколько лет государству придется импортировать энергоресурсы.
Пока все выглядит так, что Россия не может отказаться от нефти, как наркоман, у которого есть много зелья, никогда «не завяжет» по собственной воле. В этом случае сценарий может быть только таким: через 10-15 лет добыча начнет падать, доходы – уменьшаться, бюджет – «худеть». Как и в Советском Союзе, у нефтяных компаний уже не будет средств для ввода и обустройства новых месторождений, а иностранные инвестиции не привлечешь – себестоимость разработки слишком высока, месторождения нерентабельны. В этот период пытаться что-то сделать будет уже поздно: в жесткой мировой рыночной экономике кто не успел вовремя использовать выпавший шанс и модернизироваться, тот опоздал. И возможно уже навсегда.
Выход просматривается один: необходимо использовать сегодняшние нефтяные доходы для перевода экономики на другие рельсы. Сегодняшний экономический рост на самом деле не решает этой задачи. Он основан или на экспорте энергоресурсов, или на росте сферы услуг, которая хороша тогда, пока есть деньги, то есть производство. Модернизация же предприятий идет очень слабо, наша техническая продукция конкурентоспособна с западной только за счет более низкой цены и разного рода ограничений импорта. Когда Россия присоединится к ВТО, это преимущество может в значительной мере нивелироваться.
Опасность такого развития экономики (как и в случае с Индонезией) сознается нашими властями. Так, ряд экспертов утверждают, что зависимость России от экспорта сырья снижается. Но кардинальных перемен все-таки не видно. Неэнергетические сектора экономики, конечно, развиваются. Вопрос состоит в следующем: по конкурентоспособности догоняют они Запад или еще более отстают? Если догоняют, то успеют ли это сделать за 10-15 лет, пока в стране есть источники для инвестиций? Если не успеют, то хорошо, если впоследствии, лет через 40 западные страны у нас будут размещать хотя бы «отверточные» производства. Климат-то у нас все-таки не такой как в Индии или Латинской Америке, соответственно и себестоимость сборочной продукции будет выше. Потому среди основных экономических задач, президент называет удвоение ВВП, борьбу с бедностью и повышение конкурентоспособности страны. Вопрос в том, как они реализуются и делается ли что-то для их реализации вообще.