Принцип справедливости по отношению к природе — главный в работе министра экологии
За два месяца Верховная Рада трижды посвящает день правительства экологическим проблемам. Сами же депутаты говорят, что это своего рода симптом. На данный момент в Украине не существует водоемов, отвечающих первой категории, то есть с чистой водой. 25 городов и 375 сел не имеют централизованных систем канализации, что вызывает перманентные вспышки вирусного гепатита А. Помимо Закарпатья, паводки постоянно случаются еще в восьми областях страны — Днепропетровской, Одесской, Донецкой, Луганской, Херсонской, Черновицкой, Полтавской, Харьковской и Житомирской. Ежегодные экономические убытки от них составляют 2,2 млрд. гривен. Экологи связывают это с неправильной мелиорацией и устаревшим оборудованием для нее. А кроме этого — с замусоренностью русел рек и строительством домов в их долинах. О том, чем мы дышим, свидетельствует то, что за период 2001—2002 гг. было зарегистрировано 15 чрезвычайных ситуаций, связанных с выбросами сильнодействующих веществ в воздух. А по состоянию на январь этого года общий объем накопленных токсических отходов составил 2,8 млрд. тонн. Ежегодно каждый житель Краматорска и Макеевки получает одну тонну опасных для здоровья веществ. И наконец, согласно социологическим исследованием, 60% украинцев оценивают экологическую ситуацию в стране как неблагоприятную.
О задачах, которые стоят сейчас перед Министерством экологии, о возможных вариантах ее улучшения при относительно небольших капиталовложениях и о перспективах Украины в устойчивом развитии — в интервью с министром экологии и природных ресурсов Василием ШЕВЧУКОМ.
— На днях Президент утвердил решение СНБО о состоянии безопасности водных ресурсов и качестве питьевой воды. Когда, по вашему мнению, реально достичь видимых результатов?
— Решения СНБО кажутся мне реалистичными и правильными. Все зависит от того, хватит ли нам выдержки и уважения к их воплощению. То, что мы вполне способны остановить процесс деградации водных ресурсов, — это факт. Но не быстро. Как можно восстановить качество воды в сельских колодцах, которая десятилетиями загрязнялась пестицидами и химическими удобрениями? Хоть сейчас они уже и не применяются в таком количестве, но все это живет в грунтах. Сейчас основная задача — прекратить финансовую эксплуатацию водных ресурсов. За забор воды из рек платят около 300 млн. гривен, а на охрану и воспроизводство водных ресурсов возвращается всего лишь 10% от этих денег. Осознавая всю сложность экономической ситуации, я не думаю, что решать другие проблемы можно за счет эксплуатации водных ресурсов. Мы — одна из наименее обеспеченных водными ресурсами европейских стран. И через несколько лет уже можем реально ощутить недостаток качественной воды. На сегодняшний день финансовые ресурсы — сдерживающий фактор развития. Но это очень легко поправить. Если не хватает внутренних инвестиций, можно привлечь внешние, запустить инновационные механизмы, эмиссионные инновации… Но водные ресурсы мы нигде не возьмем, и поэтому мы должны сохранить свои, чтобы они не стали лимитирующим фактором развития. Правда, эта задача вряд ли исчисляется ближайшим временем. К примеру, у нас есть Северский Донец — река, которая трижды забирается и трижды используется. Забирается одного качества, а пройдя через жилищно-коммунальный сектор и промышленность, сбрасывается уже совсем другого. Как ее улучшить, не изменив технологий использования воды и не построив надежные очистные сооружения, на которые нет денег? С одной стороны, водоемы нужно меньше загрязнять, а с другой — дать им возможность самоочиститься. Сейчас мы планируем внедрять не капиталоемкие технологии, чтобы начать восстанавливать водные объекты. Это так называемое биоплато — подбираются сорта высшей водной растительности, которая в силах перерабатывать загрязнение и его поглощать. Эти программы могут быть реализованы в течение нескольких лет.
— Известно, что, с одной стороны, в Украине нехватка водных ресурсов, а с другой — количество систематически подтопляемых регионов увеличивается. Какова вероятность в этом году наводнения в Закарпатье и насколько мы подготовлены к ликвидации последствий?
— Сейчас ведутся наблюдения за Закарпатьем с использованием космических технологий. У нас есть центр Менеджмента Земли и ресурсов, и мониторинг не прекращается ни на минуту. Таким образом, мы в силах контролировать имеющиеся запасы снега, вырубки лесов, оползни. И исходя из результатов космических съемок, на сегодняшний день угрозы паводка нет. Если, разумеется, резко не выпадет очень большое количество осадков. Но на этот случай мы ставим автоматизированные станции (уже есть 14 датских и идут подготовительные работы для установки еще четырех американских). Они в автоматическом режиме предупреждают о поднятии уровня рек с тем, чтобы за несколько суток предупредить население. Понятно, что наводнения были и будут. Главное — чтобы не было катастрофических последствий, чтобы не велась застройка в руслах рек, чтобы эти русла были расчищены от лесорубных остатков, чтобы в реки не смывался гумус, чтобы были построены перехватывающие плотины. Кстати, до войны их было 50, сейчас же — ни одной. Мы будем ставить вопрос о создании систем, не позволяющих воде скатываться с гор в низовья. Ведь необходимо, чтобы она рассредоточивалась, а не концентрировалась в одном месте, вызывая большой ущерб.
— Когда в Верховной Раде был тематический день правительства, депутаты говорили о том, что средства, выделяемые из резервного фонда Кабмина на закарпатские проблемы, используются неэффективно. Их аргумент — денег много, а ничего так и не меняется. Как вы можете это прокомментировать?
— Министерство этим не занимается, и к нам деньги из резервного фонда не поступали. Когда же мы финансировали природоохранные мероприятия, связанные с Закарпатьем в 1998 и 2001 году, никаких претензий не было. Все деньги были использованы эффективно и по назначению.
— Когда разгорелся скандал вокруг строительства судоходного канала через Дунайский биосферный заповедник, многие экологи говорили, что в истории наступает очередной период разгрома заповедников. С похожими проблемами сейчас столкнулись Донецкий и Никитский заповедники. На ваш взгляд, это стечение обстоятельств или тенденция?
— И то, и другое. Стечение обстоятельств — в каждом конкретном случае, а тенденция заключается в том, что нам, приняв законы, не удалось поставить их на ноги и дать им жизнь. Это и провоцирует многих на то, чтобы захватить часть заповедных территорий и разместить там дома. Сейчас мы должны поднять статус заповедных зон, ведь они в принципе сохраняют природный каркас Земли. За годы независимости нам удалось почти вдвое увеличить в Украине количество заповедных территорий. Но мы еще не научились придерживаться законодательства.
Что же касается непосредственно Дунайского биосферного заповедника, то наличие канала смогло бы оживить порт Усть-Дунайский. Я лично выступаю за то, чтобы у нас был свой выход через Дунай в Черное море. Но мы должны избрать правильный путь решения этой проблемы, и он не заключается в том, чтобы бросаться взаимными обвинениями. Министерство экологии будет проводить экологическую экспертизу всех существующих вариантов строительства канала. Но пока еще ни один к нам не поступал.
— В последнее время все чаще стали говорить об устойчивом развитии — экономико- экологическом сотрудничестве. Насколько оно реально в Украине?
— Реально и здесь, и во всем мире. Те проблемы, которые мы сейчас обсуждаем, — как раз результат неустойчивого развития, форсированного экономического в ущерб экологическому и социальному. Яркий пример: в СССР Украине была отведена роль производителя для всех угля, металла, оружия и продуктов питания, что не соответствовало ее природоресурсному потенциалу. Как результат, сейчас мы имеем колоссальные проблемы с окружающей средой. Устойчивое развитие — не миф. Сейчас мы заканчиваем разработку комплексной программы внедрения на национальном уровне решений Всемирного саммита по устойчивому развитию в Йоханнесбурге. Уже очень многое делается, и еще больше мы способны сделать. Нужно только придерживаться определенных принципов, один из которых — принцип справедливости по отношению к природе. Мы не имеем права решать сегодняшние проблемы так, чтобы ухудшались условия жизни для будущих поколений. Я даже думаю о разработке кодекса прав природы. Ведь они есть, а значит, их нужно защищать.
— Как вы относитесь к идее экологического страхования?
— Положительно. Я даже создал структуру в Министерстве, которая занимается экологическим аудитом, экспертизой и страхованием. То есть предприятие проходит аудит, и только после этого сертифицируется и может быть застраховано. Оно отчисляет страховые взносы в кампании, а потом в случае экологической аварии или в конце его жизненного цикла получает деньги на ликвидацию катастрофы или вывода из эксплуатации. На эти нужды должны быть деньги, которые заработало само предприятие. Мы уже внесли в Верховную Раду соответствующий законопроект, и он — один их немногих экологических законов, который нам необходимо принять в скором времени.
— Как вы считаете, можем ли мы своими силами (финансы, оборудование и т.д.) решить проблему утилизации и переработки мусора?
— Да, вполне. В Харькове, например, в рамках эксперимента покупают у населения мусор. Но только в том случае, если пластмасса будет отдельно, бумага отдельно, очистки отдельно… И расчеты показывают, что даже это выгодно. Второй эшелон — это будут поставлены сортировочные линии в микрорайонах, и третий — сортировать будут на свалках. Таким образом, практически все отходы будут перерабатываться. Разве нам сложно сделать так, как в Германии, где мусорная свалка — это фактически завод по производству электроэнергии и фабрика леса. Там прокладываются специальные пластиковые трубы, собирается биогаз и выводится на миниэлектростанцию. Когда все это налажено, сверху сажают лес. Все это несложно, просто нельзя быть временщиками.
— Каковы ваши ожидания от предстоящей в Киеве конференции министров экологии?
— Организационные проблемы почти решены. Остались лишь содержательные. За эти годы мы потеряли темп их решения. Мы хотим, чтобы была принята Карпатская конвенция (по устойчивому развитию Карпатского региона), протокол о стратегической экологической оценке, об ответственности и возмещении ущерба за трансграничные промышленные аварии. Будем пытаться отстоять наши национальные интересы. Все эти годы Украину пытались «втиснуть» в общую экологическую стратегию СНГ. Мне же кажется, что мы должны стремиться в Европу и разрабатывать стратегии с европейскими странами. А кроме этого, те деньги, которые Украина вкладывает в организацию конференции (1 млн. 300 тыс. евро) стоит отстаивать, чтобы их записали в счет погашения нашего долга в европейских экологических конвенциях.