2004-08-23

Южноафриканцы ищут кимберлитовую трубку в России

Глава московского представительства «Де Бирс» Рей Кларк выступает за большую определенность в торговых отношениях с АЛРОСА

В последние годы идет интенсивная перестройка мирового алмазного рынка. Монопольные позиции "Де Бирс" пошатнулись с появлением новых игроков – Анголы и Канады. Уменьшились поставки алмазов из России. О стратегии транснациональной алмазной компании в этих условиях "НГ" рассказал руководитель ее московского представительства Рей Кларк.

Из досье "НГ" Реймонд Кларк родился 28 сентября 1949 года в Лондоне. С 1994 года возглавляет московское представительство "Де Бирс".


Рея Кларка больше всего беспокоит повышение курса южноафриканского ранда.Фото Михаила Циммеринга (НГ-фото) Господин Кларк, полтора года назад вы были полны оптимизма относительно скорого одобрения Еврокомиссией торгового соглашения между АЛРОСА и «Де Бирс». Однако уже пошел третий год с момента подписания, а вопрос еще не решен. Есть ли надежда на благоприятный результат?

– Сложившаяся ситуация наглядно показывает, как мало мы знаем о работе Брюсселя. Однако не все так мрачно. Мы постоянно ведем диалог с Еврокомиссией, и я думаю, что мы близки к решению вопроса. Сложность его обусловлена тем, что к диалогу привлечены кроме «Де Бирс» и АЛРОСА еще правительства – России и Саха (Якутии). В настоящее время наши отношения с АЛРОСА строятся на принципе «добровольный продавец – добровольный покупатель». К счастью, алмазный рынок был в достаточно хорошем состоянии, что нам существенно помогло. Плохо то, что сложившаяся ситуация вызывает неуверенность. Особенно она негативна для АЛРОСА, так как лишает ее возможности получать кредиты на Западе.

– Соответствует ли оговоренной в соглашении величине объем продаж со стороны АЛРОСА?


– Его точное значение является коммерческой тайной, но можно сказать, что он меньше предусмотренного соглашением (по данным АЛРОСА, 693 млн. вместо 800 млн. долл. – Прим. «НГ»).

– Вашу компанию не беспокоит, что все большее количество российских алмазов находит других покупателей на внешнем рынке?


– Могу сказать, что бизнес удовлетворяет обе стороны. Мы хотели бы большей определенности в наших торговых отношениях. Мы уже не являемся единственными покупателями российских алмазов на внешнем рынке. Указом президента российским гранильным предприятиям разрешено самостоятельно экспортировать до 15% необработанных алмазов куда угодно. Гохран больше не участвует в торговле с нами. Но это новые реальности, с которыми нужно жить. Джинна в бутылку назад не загонишь. «Де Бирс» желает иметь с АЛРОСА договор, который вносит определенность в наши торговые отношения.

– Нет ли элемента иждивенчества со стороны АЛРОСА, когда она снижает объемы продаж «Де Бирс», но в то же время в полной мере использует ценовую стабильность на мировом алмазном рынке, в основном обеспечивающуюся усилиями вашей компании?


– К сожалению, так себя ведут и другие производители алмазного сырья — реализуют практически всю добытую продукцию без учета соотношения спроса и предложения сырья на рынке. Поэтому нас, конечно, волнует вопрос о возможности заключения договора о продаже алмазного сырья на 800 млн. долл.

– Какие проблемы возникли у «Де Бирс» с падением курса доллара относительно европейских валют? Изменилась ли ценовая политика?


– Мы рассчитываем спрос не только в долларах, но и в местных валютах. Для еврозоны алмазы действительно стали дешевле, но нужно иметь в виду, что 50% рынка ювелирных украшений приходится на США, где они продаются за доллары. Второй крупный рынок украшений с бриллиантами находится в Японии, чья валюта выросла не столь значительно, как евро. Для нас наибольшей проблемой стал рост южноафриканского ранда. Наши основные добывающие предприятия находятся в Африке, и потому повышение его курса относительно доллара значительно увеличило производственные издержки. Это одна из основных причин, по которой нам пришлось объявить о повышении цен на 3% с января.

– Но и в 2003 году цены на необработанные алмазы росли необычно быстро – на 10–12% процентов против среднегодового роста в 6–7%.


– Увеличению цен способствовал не только падающий доллар, что привело к удорожанию сырья. На рынке ювелирных украшений сложилась исключительно благоприятная ситуация, рост продаж на нем значительно опережал рост продаж на других рынках предметов роскоши.

– Складывается впечатление, что компания, после не очень добровольного ухода с Ломоносовского месторождения, разочаровалась в России. Это так?


– Причины уйти с Ломоносовского месторождения у нас были. АЛРОСА, конечно, находится в лучшем положении для того, чтобы его разрабатывать. Это не значит, что мы обиделись на что-то. Мы работаем в России много лет и хотим продолжать здесь работать. Нельзя изменить правила игры, просто обидевшись, – надо продолжать работать. И это находит подтверждение в инвестициях в Верхотине (месторождение в Архангельской области. – Прим. «НГ»). Мы подписали договор о проведении геологоразведочных работ на Лужской площади (в Ленинградской области). Можно сказать, что мы смотрим на наше будущее в России с оптимизмом.

– На Верхотинском месторождении вопрос о принадлежности лицензии уже решен?


– К сожалению, все это находится в процессе разбирательств. Компания ADC, в которой нам принадлежит 64%, все еще судится с «ЛУКОЙЛом». Пока нам отказывают в переводе лицензии на эту компанию, мы не можем продолжать там какую-либо работу, хотя нам очень бы хотелось. Этой проблемой занимались суды Стокгольма, Колорадо, российские, но проблема зависла.

– Сейчас АЛРОСА активно ищет партнера по освоению Ломоносовского месторождения. Были ли предложения о сотрудничестве с вашей компанией?


– Нет.

– А с вашей стороны такие предложения были?


– Нет, непосредственно российской компании мы таких предложений не делали. Но если смотреть на этот алмазоносный район в перспективе, то мы хотели бы там присутствовать. Поэтому мы инвестируем в Верхотину. Мы заинтересованы проводить геологоразведку в этом регионе. Ломоносовское месторождение – важная часть этой алмазоносной провинции. Поэтому мы верим в будущее.

– Насколько Лужский район перспективный?


– Сейчас мы там проводим аэрофотосъемку. Естественно, что мы бы там не работали, если бы не надеялись найти кимберлитовую трубку.

– Что препятствует приходу вашей компании для полноценной работы в России?


– Прежде всего компания желает иметь гарантии своих инвестиций. Сейчас, согласно действующему законодательству, мы в России не можем владеть контрольным пакетом в совместном алмазодобывающем предприятии. И наконец, мы должны иметь право свободно экспортировать свою продукцию. Но, как видите, это не столько препятствия, а скорее барьеры, которые нам предстоит преодолеть.