На протяжении десятилетий визитной карточкой Донбасса были терриконы. Сегодня есть основания ожидать, что их в народном сознании сменят нынешние “копанки”. Тема, довольно популярная в последнее время на страницах газет и в сюжетах телевизионных новостей. Однако истинные масштабы проблемы и возможные неприятные ее последствия нам еще только предстоит осмыслить

Тактика выжженной земли

У некоторых безнадежных оптимистов могут возникнуть не вполне безосновательные возражения: мол, это в середине 90-х копали все, везде и кому каким хочется способом. Теперь же за дело взялся цивилизованный бизнес. Предпринимательские структуры, заинтересованные в добыче полезного ископаемого, оформляют лицензии на разработку недр, получают акты на горное отведение и проходят прочие необходимые формальности. На первый – как раз формальный – взгляд все происходит в рамках действующего законодательства. А на второй, более профессиональный и придирчивый – не всегда и не везде.

Недавно сотрудники спецподразделения по борьбе с коррупцией и организованной преступностью Управления СБУ в Луганской области провели проверку деятельности одного из предприятий, которое имеет не одну, а целых семь лицензий на разработку залежей каменного угля на территории Перевальского района. Незабываемые впечатления проверяющих от увиденного – после того, как у них прошел легкий шок – достаточно скоро и непринужденно трансформировались в материалы возбужденного ими уголовного дела. И правоохранителей можно понять...

Участки, на которых предприятие вело разработку угля открытым способом, занимают площадь целых 110 квадратных километров (это примерно равно половине площади, занимаемой Луганском). Территория сразу двух поселковых Советов. Нынешний вид отведенных «углекопам» земель настраивал гостей на поэтический лад, хотя и с несколько милитаризированным уклоном: им почудился хрипловатый баритон: «Здесь раньше вставала земля на дыбы…» Увы, «на дыбах» земля здесь так и осталась: немаленькие карьеры глубиной 4-6 метров, а вокруг – какие-то норы, норы… Грузовики (из породы супертяжеловесов) поразбивали все дороги в округе. Причем не только на подъездах к карьерам, но и на тех концах, что ведут к ближайшим населенным пунктам. По ст. 207 Земельного кодекса Украины плодородный слой земли перед началом разработки должен аккуратно срезаться и складироваться для последующей рекультивации участка. Но на это никто не стал тратить лишних усилий и денежных средств. Указанный слой счистили, как попало, бульдозерами, и дерн теперь валяется по краям карьеров перевернутым. Так что ежели на нем что-то когда-то уродится, то случится сие не скоро. И будут это явно не полезные злаки.

Наличие гигантских ям на местности никоим образом не отмечено, и очутиться на дне рукотворной пропасти может кто угодно. От подгулявшего обывателя до пассажирского автобуса. Которые иногда еще рискуют пробираться по своим делам через эту весьма пересеченную местность. Ну а местная скотина проваливается в норы-выработки и ломает передние и задние конечности практически регулярно. Хотя – чего она забыла возле копанок? Трава-то на них не растет. И все же пресс-служба СБУ готова предложить способ поднятия рентабельности данных участков после того, как их оставят горе-угольщики. Для этого следует сдавать их в аренду голливудским кинокомпаниям для съемок фильмов стиля «постмодерн». Пейзаж по своей безжизненности идеально напоминает лунный, а уж фантазия признанных кудесников жанра обеспечит на экране эффект животного ужаса. Если же при этом голос из норы подаст угодивший в нее бычок…

Сколько стоят шесть миллионов?

Собственно, разработка недр на этом участке началась давно, и начало это трудно назвать легальным. На бездоговорной основе привлекались наемные работники – в основном не самые зажиточные из местных жителей. Они-то и добывали «черное золото» открытым способом и практически вручную. В лучшем случае – по-стахановски. То есть отбойными молотками. Добытый уголь складировался недалеко от копанки, а потом вывозился автотранспортом на промышленные площадки, арендованные фирмой. Расчет с рабочими производился наличными.

Никаких разрешительных документов «первопроходцы» не оформляли. В случае проверок охрана эвакуировала нелегальную «гвардию труда» куда-нибудь подальше от места работы, ну а когда с «эвакуацией» запаздывали, углекопы «шли в несознанку»: мотивировали добычу угля исключительно личными и семейными потребностями. Народ-то в окрестных селениях живет в хатах с индивидуальным отоплением. Максимум, что им угрожало в таком случае – административная ответственность, а фирма-наниматель оказывалась будто бы и ни при чем.

Очевидно, получить лицензии руководителей предприятия вынудил интерес к угольным пластам, пригодным для разработки открытым способом. В конце 2002 года таких лицензий, оформленных в Минэкологии, у них уже было три. В государственном департаменте по надзору за охраной труда они получили, как того требует ст. 19 Кодекса Украины «О недрах», акт о предоставлении горного отвода. Однако этим дань уважения к закону у бизнесменов и исчерпывалась. Получив формальные основания для работ, фирма приступила к, скажем мягко, полномасштабной эксплуатации недр родной земли, не особенно обращая внимания на ограничения, которые содержали учредительные документы. Эти ограничения могли существенно снизить прибыльность ее производственной деятельности.

В соответствии с условиями лицензий, полученных в Территориальном управлении Госнадзорохрантруда, данное предприятие должно было оформить акт на право владения (пользования) землей, которая оказалась в его распоряжении во время добычи угля открытым способом.

Статьей 125 Земельного кодекса Украины предусмотрено, что право пользования земельным участком у арендатора возникает только после заключения договора аренды и его государственной регистрации. Частью 3 этой же статьи ЗКУ пользование землей без правоустанавливающего документа (договора) и его госрегистрации запрещено.

Предприятие же от заключения договора аренды земли с органами местного самоуправления уклонилось или, говоря проще, пошло путем банального самозахвата. Юридически шаг не безупречный, зато – какая экономия! Одна только рекультивация нарушенных почв в финале работ – удовольствие не из дешевых. Не говоря уже о связанных с нею хлопотах. А нет договора по использованию земли – нет и соответствующих обязанностей по ее сохранению. Арендную плату тоже можно исключить из статьи расходов. И т.д., и т.п. Копейка к копейке, и в 2004 году от реализации угольной продукции, полученной с одного только лицензионного участка, набежало прибыли больше 6 млн. грн. А дальше – хоть трава не расти. Что, собственно говоря, и происходит: трава не растет.

По заданию Управления СБУ в Луганской области комиссией в составе специалистов Теруправления Госнадзорохрантруда, Управления земельных ресурсов и Управления охраны окружающей среды облгосадминистрации весной этого года произведена проверка соблюдения данной фирмой действующего законодательства при добыче каменного угля. Комиссия выявила в деятельности предприятия целый букет нарушений, максимально полно отраженный в соответствующем акте. Сколько точно потеряли в результате бурной деятельности полудиких углекопов государство, местные громады и сельхозпредприятия – еще надлежит подсчитать специалистам в области финансов, а что касается юридического содержания вышеозначенного «букета», то он «потянул» на уголовное дело сразу по двум статьям УК Украины. По ч.1 ст. 240 (незаконная разработка недр) – для руководителей фирмы, и по ст. 367 (служебная халатность) – в отношении головы одного из поселковых советов. Как считают правоохранители, кое-что председатель все же мог сделать, дабы сохранить от разорения доверенную его попечению землю.

Вперед, к средневековью

Возможно, кому-то покажется, будто государственные органы слишком придирчивы и что законодательство наше только и стремится обложить предпринимателей ограничениями. Что в подобных описанной выше ситуациях вполне хватило бы лицензий. Но здесь государство попадает в тиски. С одной стороны необходимо хоть как-то вывести из тьмы совершенно дикие копанки, и потому очень уж сильно давить на тех, кто отважился перейти в состояние полудикое, вроде бы не стоит. Но с другой – если ожидать, пока последние цивилизуются полностью, можно потерять и недра, и почву над ними. Как на грех, именно в тех местностях, где самодеятельная угледобыча ведется наиболее интенсивно, ощущается наибольший дефицит земель сельскохозяйственного назначения. Это Перевальский и Антрацитовский районы, где Донецкий кряж до сих пор помнит, что был когда-то настоящей горной системой. Потому к проблеме подходить следует комплексно, используя в первую очередь экономические рычаги. В конце концов, когда шахты работали полноценно (а сбыт угля был монополизирован государством), о копанках никто и не слышал. Но и предпринимателей никто не заставляет зарабатывать деньги исключительно добычей полезных ископаемых. Так что раз уж взялись за гуж… Ведь наши силовики тоже не могут в одночасье изменить свою природу (да и не обязаны): есть нарушение – срабатывает, скажем так, хватательный рефлекс…

Лицензия – это только документ, подтверждающий одобрение державой чьей-то программы действий по данной проблематике и регулирующий порядок пользования недрами. Она содержит лицензионные условия, которые определяются экологами, Госнадзорохрантруда и т.д., и их тоже необходимо выполнять. В то же время очевидно, что для того, чтобы пользоваться недрами, предприятие должно получить право пользования землей. И, разумеется, предприятие, берущее землю в аренду. Берет на себя ответственность за все последствия от своей деятельности на данной территории – пожары, подтопления и т.п. – а также расходы на их предупреждение.

И еще. Горное предприятие – это достаточно сложный производственный комплекс, работу которого еще нужно уметь организовать. В нашем же случае даже невооруженным глазом видно, что работы велись методами, свойственными средневековью. Горно-шахтное оборудование заменяли примитивные предметы и приспособления. Например, ванна здесь исполняла обязанности вагонетки. Или тракторы и мотоциклы, которые использовались не по прямому назначению, а как устройства с вращающимися колесами. То есть в качестве лебедок. Проблемы безопасности труда наемных рабочих, кроме, разве что, их самих, никого не интересовали. Оплата труда колебалась от 10 до 50 гривен за тонну. Как это можно назвать еще, если не вышедшим из моды словом «эксплуатация»?

В Луганской области довольно много пластов каменного угля, которые выходят на поверхность. Поэтому заняться угледобычей на этих территориях были бы не против многие коммерческие структуры. По состоянию на начало 2005 года 49 негосударственных предприятий получили разрешительную документацию на эксплуатацию угольных месторождений и полезных ископаемых в одном только Антрацитовском районе. Из них лицензию оформили только около половины. В Перевальском районе 13 фирм изъявили желание добывать уголь, из них с лицензиями – 9. Еще 32 фирмы готовы погрузиться в недра в Краснодонском, Свердловском, Попаснянском, Славяносербском районах, а также в Стаханово-Брянковском регионе. Если действовать они будут по модели предприятия, о котором шла речь – это во что же превратится наша область через десяток лет?