2006-03-31

Геолог - это все-таки судьба...

2 апреля российские разведчики недр будут отмечать свой праздник в сороковой раз: День геолога был установлен указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1966 года "в честь заслуг советских геологов в создании минерально-сырьевой базы страны".

С открытий геологов начиналась "нефтегазовая Тюмень", с ними связано и будущее региона.

"Вслух.ру" и "Вслух о главном" предложили некоторым ветеранам геологии вспомнить первые профессиональные праздники, определить, что же такое "геолог" — профессия, призвание или образ жизни, и назвать самые яркие и незабываемые экспедиции или события.

Евграф Тепляков, заслуженный геолог РФ, заместитель директора Научно-аналитического центра рационального недропользования им. В. И. Шпильмана по геологии:

— Первый День геолога отмечал в 1966 году в Сургуте — тогда это был еще не город, а поселок. Я работал главным геологом Сургутской нефтеразведочной экспедиции. Накануне праздника в конце марта мы открыли Сайгатинское нефтяное месторождение, которое сейчас в разработке у Сургутнефтегаза. И прямо с первой сайгатинской буровой, едва успев переодеться, я отправился в деревянный Дом культуры. Было весело, все были молодые, здоровые…

Конечно, геология — это и профессия, и призвание, и образ жизни. Когда мы поступали в институт, у нас было смутное представление о геологии, в основном отрывочные романтические понятия. Знали, что это люди, которые ходят по горам с рюкзаком на плечах и молотком в руках, не более того. Я родился в Омске, там же окончил школу. В городе было 7 институтов, но меня занесло в Томск. Не было цели стать геологом-нефтяником, но так получилось — формировалась "нефтяная" группа, в которую мы и попали. И вот почти 50 лет занимаюсь поисками и считаю, что мне очень повезло. Я был среди тех, кому повезло на открытия месторождений в Среднем Приобье — сначала Мегионское, потом Усть-Балыкское и т. д. Сегодня в Ханты-Мансийском округе открыто около 480 месторождений, более чем в половине из них — и моя маленькая доля.

Самая памятная для меня — моя первая экспедиция, мегионская. Хоть и рассчитывали на нефть, но была достаточная доля неожиданности. Посмотреть, как фонтанирует скважина, а давала она ни много ни мало 300 тонн в сутки — это было что-то.

Запомнилось еще и то, что жили геологи тогда в ужасных условиях. Поселок из десятка покосившихся домишек, полуземлянка, где мы спали на нарах… В Усть-Балыке было уже получше, жили в маленьких деревянных балочках, но спали без отопления, к зиме готовы не были. Спасали тогда спальные мешки — по тем временам идеальное приспособление, хотя большое и тяжелое…

Анатолий Брехунцов, заслуженный геолог РФ, генеральный директор Сибирского научно-аналитического центра:

— В 1966 году я работал в Усть-Балыкской экспедиции, там же и отмечал праздник. День был теплый, весенний. Помнится, за несколько лет до этого мы с Евграфом Артемьевичем Тепляковым плыли на барже в Сургут, и он тогда возмущался: почему есть День шахтера, День физкультурника, а Дня геолога нет? И вот в 66-м вышел указ о том, что в первое воскресенье апреля отмечается День геолога.

А потом я переехал в Новый Порт, был главным геологом Новопортовской нефтеразведочной экспедиции. В 67-м году на торжественном собрании ко Дню геолога делал доклад о роли геологии в народном хозяйстве…

Геолог — это все-таки судьба. А в судьбе, в человеческой жизни правит случай. Но этот случай кем-то определяется. Я, например, когда в 58-м поехал поступать в институт, хотел приобрести специальность по поиску и разведке рудных месторождений. Но оказалось, что группа уже набрана, и предложили выбирать между специализацией нефтяника и гидрогеолога. Гидрогеология в моем понимании тогда не была четко обозначена, поэтому я стал геологом-нефтяником. С тех пор, вот уже почти 50 лет, жизнь связана с геологией нефти и газа.

Событий, конечно, было очень много. Тем не менее хорошо помню первую практику, первые годы работы на Усть-Балыке, открытие Мамонтовского месторождения, где вместе с топографами "выдавал" первую точку для бурения скважины. Потом были такие уникальные месторождения, как Ямбург, Уренгой, Заполярное… Каждое в той или иной мере прошло через нутро.

В этом году исполняется 40 лет начала работы Уренгойской нефтеразведочной экспедиции. Мне кажется, сейчас мы просто недооцениваем уникальности того, что было сделано геологами в те времена. Медвежье, Уренгойское, Ямбургское, Заполярное месторождения до сих пор служат и являются опорой. Казалось бы, совсем недавно это было — а прошла целая эпоха…

Фаиз Хафизов, заслуженный геолог РФ, почетный разведчик недр, главный научный консультант НАЦ РН им. В. И. Шпильмана:

— В январе 1966 года я приехал в Тюмень, работал в партии подсчета запасов Главтюменьгеологии. Коллектив был дружный, было, конечно, интересно, хотя отмечали праздники, в общем, стандартно.

Геолог — это, безусловно, прежде всего профессия. Причем важнейшая профессия — нет такой страны, которая могла бы обойтись без природных богатств, а геологи ищут, находят и готовят их. Образ жизни — тоже, наверное. Просто не каждый человек находит в этом для себя жизненно важное дело.

В экспедициях я был мало, только в 63-64 годах, когда ездил на практику в Мегион, на Баграс. В основном всегда занимался анализом материалов, был, так сказать, между наукой и производством, вел подсчет запасов. Даже если сам не считал — то занимался экспертизой материалов, был, например, одним из экспертов по проекту Сахалин-2, участвовал в других международных экспертизах.

Но вспомнить, конечно, есть о чем. Я был, например, автором трех отчетов по Самотлорскому месторождению — в 1969, 71-м и 73-м годах. Сначала было открыто несколько отдельных месторождений, потом по ходу разведки их объединили и получили данные, которые подтверждаются и сейчас, хотя тогда, в 73-м году, комиссия по запасам сократила наши цифры примерно на четверть.

Интересным было Ватьеганское месторождение. Долго считали, что оно очень маленькое, но наша группа провела анализ и показала, что возможности этого объекта учтены далеко не полностью. После доразведки запасы по нему увеличились раз в 6-7.

Алик Ягафаров, заслуженный геолог РФ, заведующий сектором ЗАО "Тюменский нефтяной научный центр":

— В 1966 году День геолога я отмечал на буровой, работал тогда в Вахской нефтеразведочной экспедиции. И как-то так получалось, что практически всегда этот праздник встречал на буровой, а не на базе.

Когда уже работал в Тюмени, попал однажды на праздник в Мегион. В торжественной обстановке вручали подарки, награды, но больше всего запомнилось, что привезли апельсины — тогда это было редкостью.

Стать геологом я мечтал с детства. Геология — особая отрасль. Юрий Эрвье писал, например, что человек, который пришел в геологию, рано или поздно попадает в экстремальную ситуацию, и если не выдерживает напряжения — должен из этой профессии уйти. Все наши известные геологи эти испытания выдержали, хотя приходилось порой очень нелегко. Конечно, у геологов особый образ жизни — отрыв от семьи, от детей. Да и условия сложные — помнится, в 65-м, когда я начинал работать, была ужасная осень: постоянные дожди, гнус, люди просто физически не выдерживали…

Самая памятная — конечно, первая экспедиция, Вахская. На всю жизнь врезался в память первый фонтан нефти на Вахском месторождении дебитом 500 кубометров в сутки. Такое зрелище забыть невозможно. Помнится и первый газоконденсатный фонтан — в Ханты-Мансийском округе, на Варьеганском месторождении.

Юрий Ознобихин, заслуженный геолог РФ, ученый секретарь ЗапСибНИИГГ:

— Первый свой День геолога сейчас уже и не вспомню, кажется, это было в одной из зарубежных командировок.

Я думаю, что геолог — это все-таки профессия, которая определяет образ жизни. А призвание — вещь сложная, есть оно или нет — выясняется уже после выбора профессии.

Вообще сама работа геолога или геофизика имеет два аспекта. Первый — это те задачи, которые приходится решать в любом обществе: поиск и обеспечение экономики минеральным сырьем. Второй аспект связан как раз с особенностями профессии. Геология — это и экспедиции, и работа по изучению планеты Земля, поэтому очень многие геологи отличаются образным мышлением, могут проявить себя в разных областях, подняться до уровня философии, среди них много поэтов, творческих людей. Широкая эрудиция, познания в смежных науках — их отличительная особенность. А кроме того, в геологии не может быть стандартных решений, каждая задача требует своеобразного подхода.

Профессия геолога привлекательна еще и тем, что, как говорится, позволяет за государственный счет удовлетворять собственное любопытство. В общем, профессия очень своеобразная.

Выделить какое-то особо памятное событие в профессиональной деятельности сложно, их было много, и каждое оставило след. Помнятся и студенческие практики, и первые производственные работы, и многое другое…

Владимир Воронов, заслуженный геолог РФ, ведущий научный сотрудник ЗапСибНИИГГ:

— Мой первый День геолога был в 1966 году. Тогда я только переехал в Тюмень из Салехарда. Праздник отмечали в кафе "Геолог" с новым коллективом — сотрудниками Тюменского геологоразведочного треста. Именно тогда я убедился, насколько талантливые люди геологи — и поют, и танцуют…

Для меня геология вначале была просто профессией, а затем стала образом жизни. В течение 25 лет — полевые сезоны с выездом на Полярный Урал, камеральные работы, потом обработка собранных материалов. За многие годы накопилось столько информации, которую хочется передать, вот теперь пишу статьи, чтобы следующее поколение уже не изобретало велосипед.

Каждый полевой сезон был не похож на другой. Начинали мы работу в районе Саранпауля. Приходилось и бурлачить, тащили лодки с оборудованием, продуктами… Но все равно была романтика, были первые открытия, пусть и незначительные.

Особенно запомнилась работа в Щучинском районе, южнее Байдарацкой губы. Мы сначала выполнили геологическую съемку в 200-тысячном масштабе, а потом Мингеологии начало внедрять новый вариант геологического исследования — так называемую групповую геологическую съемку. Интереснейшая, уникальная 4-летняя работа позволила по-новому оценить этот район. Были выявлены месторождения высококачественных бурых углей, к которым сейчас проявляется большой интерес.

В то время уже формировалась тюменская уральская геологическая школа, мы стали конкурировать с уже сложившимися профессиональными школами, в том числе воркутинской. Работали одновременно: мы — в Щучинском районе, на восточном склоне Полярного Урала, воркутинцы — на Пай-Хое. Так сложилось, что отчет нам пришлось защищать в Воркуте. Мы понимали, что едем в коллектив, который знает себе цену. Наш отчет рецензировал член коллегии Мингеологии СССР по геологической съемке Михаил Рапопорт. Отзыв был прекрасный. В общем, после нашей успешной защиты материалы воркутинцев отложили, им дали полгода на доработку. Увы, тюменская школа не сохранилась…

Владислав Межаков, заслуженный геолог РФ, заведующий отделом проектирования сейсморазведочных работ ЗапСибНИИГГ:

— Нас, выпускников Томского политехнического института, направили в Тюменскую область в 1959 году. Я помню, как отмечали День геолога в 1967-м. Наша опытно-методическая партия, которая занималась разработкой методики сейсморазведки для северных районов, ставила работы в районе поселка Ныда. Работали весь зимний сезон и только в марте удалось разобраться в сложной волновой картине. В апреле работу как раз заканчивали, и это был хороший подарок ко Дню геолога. А пили в праздник спирт — больше было нечего…

Геолог — это, скорее всего, и профессия, и образ жизни. Это специфическая работа, выезды на полевые работы часто и надолго, отсюда специфические отношения в семье. Наше поколение так воспитано, что всегда хотелось делать свою работу как можно лучше. Верили: будешь лучше работать — будешь лучше жить. Потом, правда, поняли, что это далеко не всегда так. Довольно часто инициатива была не то что наказуема — не очень поощрялась. Были трудные периоды.

И все же, если вспоминать самые яркие события… В 1967 году нас вызвал директор ЗапСибНИГНИ Николай Ростовцев и поставил задачу: разобраться, почему на Уренгое производственные партии второй год не могут построить карту. Мы с Робертом Бембелем приехали в старый Уренгой, засели за материал и пока не разобрались, не уехали. Нам удалось построить модель верхней части разреза и структурную карту.

А прежде чем мы уехали в Уренгой, Ростовцев в шутку сказал: решите задачу — озолочу. В общем, на следующий год мы получили квартиры. Этот факт говорит о том, что у тогдашних руководителей слово и дело не расходились…